это ни странно, не о юбилее «Газпрома», добыче цветных металлов или повышении валового национального продукта, а о том о сем. Кости знакомым перемывали. От знакомых отдаленных перешли к знакомым близким, которых по ТВ показывают. Погуторили, что Николя Саркози крутой шустрик и это забавно, что, став президентом Франции, он тут же развелся, а не стал на потеху всему миру изображать, навроде Клинтонов, чудесную семейную жизнь. Что Фидель Кастро, на которого было совершено шестьсот покушений, – это, конечно, что-то сверхъестественное. А про что нам было говорить? Про своих же политических героев не поговоришь по-человечески: они не женятся, не разводятся, на них не
бывает покушений, они даже не болеют ничем.
И вдруг один дотоле мирный обыватель ни с того ни с сего как завопит: «А мне, говорит, плевать, говорит, на вашего Кастро, плевать на вашего Саркози и вообще на все плевать. Я, говорит, по телевизору смотрю только автогонки, а если появляется там какая-то голова, я в эту голову немедленно плюю…» Ну, мы немножко поежились внутренне, но ничего не сказали. Человек он вообще неплохой, только психованный, и не поймешь, зачем он как ужаленный все это провопил? Если кому-то на что-то наплевать, это означает крайнюю степень равнодушия, безразличия. А тут человеку плевать – а он вопит.
Нет, странное животное. Прав Зощенко: навряд ли оно произошло от обезьяны.
Свинство по-французски
: 1426
адо сказать, мы, русские, теперь довольно трезво смотрим на мир, понимая, что нас никто не любит и мы никого не любим. Да и никто никого не любит, так что все нормально. Перевелись всем скопом «на цифру»: вы нам то-то, а мы вам то-то, а если не столько, то тогда и нисколько. И если американец или, например, датчанин начнет говорить глупости и гадости о России, никакой радужный флер более не заслонит наш суровый трезвый взор и мы спокойно скажем: заткнись, урод. Вместо того чтобы по образцу прошлых лет холуйски кивать и вопить: ах, господин, спасибо, господин, как вы это верно подметили, господин.
И только одна нация почему-то находится у нас в привилегированном положении. Какой-то остаточный, исторически сложившийся мираж окутывает образ «бель Франс», прекрасной Франции. По-прежнему все «русские княжны» готовы часами слушать «французика из Бордо», если вы помните третье действие пьесы «Горе от ума». Завравшегося французика по-прежнему никто не оборвет на полуслове, да и вообще не принято у нас связываться с этой нацией.
Остались в русской душе какие-то смутные сладкие надежды, воплощенные в слове «Франция». Оттого у нас процветают и называются «популярными писателями» абсолютно загадочные персонажи, имена которых в культурной Франции неприлично и упоминать. Как крапива, растут в наших книжных магазинах Фредерик Бегбедер и Бернард Вербер, бедные девицы покупают их центнерами, а лукавые журналисты именуют их жалкие почеркушки «мировыми бестселлерами». Будем надеяться, это действует остаточный французский мираж, а не элементарная коррупция со стороны издательств.
Пишут Бегбедер и Вербер чудовищно. Не просто плохо, а невероятно, запредельно плохо, тупо, примитивно. Один спекулирует на сексуальных темах, другой – на темах загробной жизни, то есть на том, что волнует всякого обывателя. Так тупо и примитивно в России не пишут даже писатели третьего и четвертого сорта: у нас не принято. В сравнении с Бегбедером Оксана Робски – это А. П. Чехов, в сравнении с Вербером Сергей Лукьяненко – Данте и Гете.
Но это бы ладно. Гадили бы в своем «лореале обитания» и не трогали бы хоть Россию, где процветают с позволения «княжон» всех мастей. Нет, этого никак «французики из Бордо» не могут. Со времен маркиза де Кюстина, который посетил нашу страну два века назад, оставив ругательные мемуары, принято к обязательному исполнению: побывал в России – напиши гадость, не побывал – тоже. Оттого в романе Бегбедера «Идеаль» мы прочитаем кучу глупых слов о России, где, правда, герой нашел свою любовь, малолетку по имени Лена Дойчева. (Круче этой невообразимой Дойчевой только полковник по фамилии Дюкусков из романа Вербера «Империя ангелов». Так и написано, без шуток: полковник Дюкусков!) Герой Бегбедера, сорокалетний развратный мерзавец, не находит ничего лучшего, как взорвать с горя храм Христа Спасителя, который уже взорван в литературе много раз силами героев русских романов и повестей, так что французиков просили бы не беспокоиться!
Русские пишут о Франции нежно, трепетно. А французы? Одни мерзости. В романе «Империя ангелов» есть русский герой, брошенный мамой и попавший в петербургский детдом. Автор пишет, что бедный Игорь видел торты только раз в год, в день рождения президента, когда детдомовцам давали торты, испеченные на свином сале с сахарином. Какая гремучая смесь дикого невежества с зоологической ненавистью водила пером Вербера? Воспитанники детдомов Петербурга, очень может быть, плохо знакомы с тем, какие на свете бывают торты. Но чтобы им давали торт на свином сале с сахарином, да еще в день рождения президента (который в России пока никак особо не отмечается, что бы там ни вопили о культе личности), это надо было напрячь все закомпостированные мозги, чтоб выдумать такой вздор.
И какая же может быть вера в измысленную Вербером «империю ангелов», с ее примитивным устройством и банальными рассуждениями о смысле жизни, если писатель не то что о небесах – о соседях по земле никакого твердого представления не имеет, изображая нам русского детдомовца, питающегося тортами на свином сале, и полковника Дюкускова, который прячет в горах противотанковую батарею!
Но русские читатели ничего, кушают и похваливают. Ведь коли свинство само по себе, так это просто свинство, а свинство по-французски – это уже гастрономический изыск!
Казалось бы, ведь не пятнадцатый век, чтобы писать в путевых заметках, будто далеко на севере живут варвары с песьими головами. Однако ничего по существу не изменилось. Мы их, французиков, по-прежнему знаем, переводим, читаем. Они – не знают, не переводят и не читают. Тогда как по справедливости должно быть наоборот.
Грудь или бутылочка?
: 1485
Наконец я поняла, что испытывают люди, сделавшие великое открытие. Это странная смесь чувств. Легкое изнеможение мозга, ликующая, но тихая радость и… глубокая печаль о сбывшемся. Потому что вот ты и разгадал одну из тайн мира… Но скажи, злосчастный, зачем ты это сделал?!
Все мы знаем, что является главной причиной русского женского горя. Почему они, бедные, бесятся, садятся на диеты, режут лица и тела? Причина одна – отсутствие личного счастья. Ни одна счастливая в личной жизни женщина, уверенная в любви своего мужчины, не будет коверкать собственное лицо пластическими операциями. Такие женщины бывают, я их даже видела (и совсем недавно, когда разговаривала с певицей Марией Пахоменко, женой композитора Александра Колкера). Но, конечно, обделенных любовью сегодня куда больше. Женщины пытаются как-то исправить положение. Думают, что, может, они недостаточно хороши, надо быть еще лучше. Это заблуждение. Лучше наших женщин вообще
