уже в Москве?
— А почему нет, Миша, — отвечает Андрей, — у нас дела налаживаются, бардак прекратился, заводы опять работают. Что значит толковый человек у руля встал. А Симонов … ну, не успел сестре сообщить о возвращении.
Василий молча глядит в окно. «Дело не только в деньгах, — думает он, — домой человек захотел. Чего ему тут с бандитами и торговцами дурью? Дома всегда лучше, даже если хуже … чем не дома. Я вот здесь недолго, а уже противно. Чужое все. И лес не такой, и деревья корявые». Мимо летит зелено-коричневая стена, деревьев не различить в бледном свете разгорающейся холодной осенней зари. «Не то, вроде как подделка. Скорее бы в Россию», — Василий отворачивается, закрывает глаза.
В Москве осень. Желтые, красные листья сбиваются в кучи, словно стараются привлечь внимание прохожих к скорому приходу холодов. Резкий воздух потерял теплые запахи лета. Синицы торопливо хватают редких насекомых, подлетают ближе к людям — зима близко. «Вот и еще одно лето уходит, — радуется Василий Барабанщиков, с удовольствием вдыхая прохладный октябрьский воздух, — скорее бы настоящая, с дождями и холодами, настоящая осень. Ну что может быть лучше плохой погоды?» Когда Василию намекали, что с такими погодными предпочтениями надо было родиться англичанином, он спокойно отвечал, что Пушкин и другие уважаемые люди, Петр Первый, к примеру, тоже любили осеннюю прохладу. Император даже новую столицу на берегу холодной Балтики построил.
«Вот и я такой», — скромно добавлял Василий.
Сегодня Барабанщиков направлялся на небольшое предприятие, торговавшее оптом и в розницу бумагой. По данным службы розыска, на этом предприятии работает Алексей Симонов. Василий представился менеджером по снабжению. Охранник на входе охотно показал, куда пройти и к кому обратиться.
— Значит, Алексей Кириллович, верно? — уточнил Барабанщиков.
— Да, в конце коридора, направо, — ответил страж дверей, махнул рукой за спину.
Василий вошел в указанную комнату:
— Здравствуйте, мне нужен Алексей Кириллович.
Сразу увидел молодого мужчину, внимательно посмотревшего на него.
— Это я, проходите.
Мужчина пожал протянутую руку. На вид ему чуть больше тридцати, среднего роста, шатен, очень коротко стрижен. Бросаются в глаза глубокие залысины и оттопыренные уши. Глаза с чуть заметной косинкой быстро пробежали сверху вниз и остановились на лице:
— Слушаю вас, — показал рукой на стул.
Василий удобно устроился на вертлявое сиденье офисного стула и понес обычную чепуху, которую рассказывают все менеджеры по снабжению. Зазвучало — цена, объем, закупки, снова цена, скидки…. Барабанщиков просчитывал, что за человек перед ним сидит, каков характер, темперамент а также то труднообъяснимое и странное свойство некоторых людей, называемое обаянием или коммуникабельностью. «Вроде ничего парень, — решил Барабанщиков, — только почему без очков? Видать, если бросаешь заниматься наукой, зрение улучшается. Или он их совсем не носил, а я рассуждаю, как дурак. Мол, если ученый, то в очках. Ну, как в кино». Улыбнулся своим «гениальным» мыслям. Спохватился, что не так поймут, сосредоточился…
Он действительно заключил договор на поставку бумаги. В спецслужбе, как в любой конторе, все время не хватает бумаги, потому что писанины как и везде, полно, а деньги на бумагу начальство зажимает, мол, экономить надо. Потом выяснилось, что в подготовленной к отправке партии чего-то там не хватает. Барабанщиков воспользовался паузой и незаметно перевел разговор на тему «кто на что учился» и что в результате. Себя назвал военным, по сокращению оказавшимся на гражданке. Симонов, против ожидания, изворачиваться не стал. Спокойно рассказал свою историю, не подозревая, что сидящий напротив парень знает ее во всех подробностях.
— Не думаете вернуться в науку? — поинтересовался Барабанщиков.
— А она, наука, меня не ждет.
— Неужели так отстали? — удивился Василий.
— Да нет. В той области, где я работал, физики топчутся сто лет и все без толку, — отвечает Симонов. — Сейчас в науке не так, как раньше. Ученые работают над конкретными задачами, под которые дают деньги. Неплохие, но все же не настолько большие, чтобы делиться с «варягами».
— ?!
— Пришлыми, чужими, — пояснил Алексей.
— Ну, а если бы появилась возможность? — настаивает Барабанщиков.
— Наверно, да, — без энтузиазма отвечает Симонов, — вам-то зачем?
— Да есть у меня знакомый, их институт восстановили, деньги пошли, — быстро говорит Барабанщиков, обрадованный, что подвел разговор к нужной теме, — а кадров нет, разбежались — кто спился, кто в торговлю. Молодежь брать не хотят, опыта нет. Вот меня и попросили, ну так … может, есть где бывший физик-теоретик.
Алексей помолчал. Медленно произносит:
— Ладно, я подумаю. Только я не теоретик, а так — серединка на половинку.
— Это ничего, — перебил Василий. Чувствуя, что перегибает палку и показывает излишнюю заинтересованность, поправился:
— Мой знакомый берет на работу после собеседования. Кадров не хватает.
И добавил, дабы не было вопросов:
— Если вы хороший специалист, я с него приличный коньяк возьму.
Симонов улыбнулся. Василий протянул заранее заготовленную визитку «знакомого», попрощался и отправился на склад за бумагой.
Через три дня свежий, как осенний воздух за окном, Василий стоит в кабинете Левченко и внимательно рассматривает направление в госпиталь. В нем значится, что Барабанщиков В. И. направляется на медицинское обследование для определения годности к прохождению службы в тропиках.
— Езжай, Василий Иванович, немедля, в приемном отделении тебя ждут. Пройдешь всех врачей без очереди, — напутствовал Барабанщикова полковник, выпроваживая его за дверь и не давая даже рта открыть.
Василий быстро добрался до госпиталя, что уже давно превратился в город средних размеров. Немного поплутал, нашел подъезд с табличкой «Приемный покой». Молоденькая медсестра терпеливо выслушала путаное объяснение, молча забрала направление.
Прочла и, помахивая им и стреляя глазками, объяснила Василию, что он попал не в то, что нужно. Получив подробный инструктаж, весь расстрелянный зелеными глазищами медсестры, отправился искать нужное отделение. В регистратуре дежурная внимательно прочла направление, проверила документы. Затем принялась тщательно заполнять карточку. Василий уже упарился сидеть и ждать, когда, наконец, медсестра протянула медицинскую карту.
— Все кабинеты здесь указаны, вперед и без очереди, — строго сказала она.
— А если… — робко начал Василий.
— Скажете срочно, в верхнем углу написано, — еще строже говорит медсестра.
— Но ведь больные тут!
— Больные лежат в палатах и проходят курс лечения, а в очереди к врачу сидят с недомоганием. Больны или нет, определяет врач. Идите.
Ободренный напутствием, Василий отправился сдавать экспресс анализ крови. По пути взглянул на карточку. На первом листе, в верхнем углу написано cito …
К вечеру, осмотренный и проверенный, стоит у кабинета главврача. В руках потолстевшая медицинская карточка, вся испещренная надписями и штампами «не выявлено», «не состоит», «годен». Главврач, полковник медслужбы, внимательно прочел заключение. Под словами «годен к службе в
