подростку.
Мальчик теряется. Видя, что никто не поддерживает, умолкает.
Василий продолжает своё дело. Никто из детей не смеет мешать. Но обследования результатов не дает — лачуга только на вид кажется хилой, а на самом деле крепкая, словно нарочно приспособлена для содержания пленников.
Детей пятеро — две девочки и три мальчика. Сёстры десяти и четырнадцати лет, подросток, назвавшийся сыном первого секретаря и двенадцатилетний рыжий мальчишка. Пятый Василий. Все внимательно следят, как он деловито ощупывает стены, простукивает, дёргает двери и пробует открыть. Когда ничего не выходит, отворачиваются. Василий садится на землю, но голова не опускается, как у других. Спина держится прямо, глаза сердито смотрят в противоположную стену.
В маленькое окошко осторожно заглядывает темнота, потом тихо вползает в комнату, по-хозяйски располагается. Бандиты не появляются. Не несут еды, воды, никого не выводят в туалет, да испуганным детям ничего этого и не надо. Девочки сидят в середине, мальчики по краям, все сбились в тесную кучку и молчат. Только Василий в сторонке, недовольно смотрит на дверь, словно ждет кого-то. Медленно текут минуты, копятся в часы. Все засыпают. За стенкой стихает даже лай голодных собак, тишина обнимает грязную землю, всё смолкает.
Василий отводит взгляд от двери. Перед взором плывут воспоминания недельной давности: он в школе, уроки закончились, начало каникул. Последние каникулы в школьной жизни, потому что следующий год — выпускной, одиннадцатый. И надо решать, кем быть. Многие сверстники определились, где и на кого учиться, а вот он ещё никак. Ещё год, целый год можно выбирать, думать…
Снится странный сон: один в огромном черном зале. Какие-то смутные тени прячутся по мрачным углам. Некто, большой, темный надвигается, тяжело бухают ножищи. Страшно, хочется убежать к маме с папой, спрятаться. Уже поворачивается, уже бежит…. Громовой голос спрашивает:
— Струсил, Василий Барабанщиков?
— Нет, — кричит Василий, — я не струсил! Я никого не боюсь!
Оборачивается, бросается на громадного и страшного. Бьёт руками и ногами. Кричит что-то люто и яростно. Наконец, хватает монстра за грудки и со всей силы швыряет. Растерянное чудище падает на пол, кубарем катится и с ужасным грохотом проламывает стену. Рушится свод, нелюдь скрывается под каменным обвалом…. Но грохот не прекращается, стена продолжает осыпаться. Камни падают всё ближе. Запах гари и пороха становится невыносимым. Василий кричит и … просыпается!
Глаза режут сполохи огня — багровые отсветы попадают в комнату через маленькое окошко, по грязному полу мечутся рыжие пятна. За тонкими стенками лачуги непрерывно грохочет, словно сотня сумасшедших лупит в барабаны, состязаясь в скорости и громкости.
Проснувшиеся дети в страхе сжимаются в маленькую кучку в дальнем углу, молчат. Василий сразу всё понимает. Поднимается в полный рост, уголки губ приподнимаются, хищно блестят зубы, как у волка перед дракой. За стенкой жалкой, грязной лачуги гремит музыка яростного боя. Дверь в лачугу вздрагивает, кто-то торопится открыть. Василий становится рядом. Кулаки сжимаются, готов броситься на вошедшего и убить.
Сильнейший удар потрясает сарай. Дверь вырывает вместе с рамой, она с громким треском падает на середину, сверху валится бездыханное тело. Из разбитой вдребезги башки быстро вытекают ручейки крови. Медленно, будто нехотя, ползут бледно-серые мозги. Грязно-зелёная чалма катится, утыкается в ногу сына первого секретаря посольства. Незнакомый, липкий и мерзкий запах крови заполняет помещение, смешивается с дымом.
Дверной проём заслоняет громадный человек в матово-чёрной броне, стальном шлеме с рогами антенн и невиданным двуствольным автоматом. Василий видит, что от обоих стволов поднимаются тонкие струйки дыма.
— Ну, — раздается рев, — все целы?
— Все! — звонко кричит в ответ Василий, — некоторым даже в туалет идти не надо!
— Ну … это, выходи тогда, — озадаченно отвечает человек в броне. Василий весело командует:
— Вставайте, дети дипломатов! За вами пришли … Вон отсюда! — орет он, видя, что те ничего не соображают от страха.
Девочки поднимаются первыми, за ними тянутся мальчики.
— Быстрей! — мстительно пинает Василий под зад сына первого секретаря.
Человек в броне хмыкает, голова в рогатом шлеме поворачивается.
Дети выбегают на улицу, потрясённо замирают — вокруг кипит море огня и дыма. Весь посёлок горит. Пламя торопливо жрет фанерные лачуги, стаи искр весело рассыпаются в чёрном небе. Клубы дыма закрывают звёзды и только луна иногда робко выглядывает из-за черных столбов и снова прячется. Густой запах горелого мяса и пластика забивает легкие, не дает дышать. Мечутся люди, кто-то тащит узлы, какие- то ящики. Непрерывная стрельба глушится только треском сгорающих домов и разрывами гранат.
Человек в броне подталкивает детей, бежит вместе с ними прочь из посёлка. Старательно огибает освещённые места. Василий сразу вырывается из рук спасителя, бежит рядом. Не пригибается, как остальные, оживленно вертит головой и смотрит на окружающее блестящими от волнения — не страха! — глазами.
Впереди, в огненной полутьме, вырисовывается черная громадина бронированной машины. Сбоку приглашающе темнеет вход внутрь, под броню. Дети неловко карабкаются, кое-как рассаживаются в темноте по сиденьям. Василий забирается последним, неохотно и неторопливо. Военные в салоне бронетранспортёра переглядываются:
— Шок у парня. С перепуга не соображает, что происходит? — предполагает один.
— Наверно так, — соглашается второй.
В раскрытый люк ловко впрыгивает тот, что привёл детей. Понимает, о чём разговор и с ходу поясняет:
— Нет. Он действительно не боится. Всё на мой автомат смотрел, будто хочет стрелять по бандитам.
Военные опять переглядываются, смотрят на подростка с нескрываемым уважением.
— Наш человек! — уверенно говорит первый.
— Точно! — соглашается второй и уточняет, — будет!
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
АФРИКАНСКИЙ РОГ
Лето. Жаркое, отвратительно жаркое лето. В городе нечем дышать, раскалённый воздух пропитан выхлопными газами, нефтяными испарениями асфальта и всего того, что на него набросали люди.
«Мерзкий воздух летнего города и взбесившееся солнце — что может быть хуже?» — раздражённо думает высокий молодой парень. Ему не больше двадцати пяти лет. Короткие светлые волосы, продолговатое румяное лицо и светло-серые глаза, чуть-чуть навыкат. Обычный русский парень, крепкий, широкий в плечах и груди. Пять бесконечных минут стоит на остановке, ожидая маршрутку. Его совершенно не интересуют девушки, по случаю жары надевшие юбочки размером с носовой платок, яркая летняя природа — ничего. Только удушающий зной, струйки гадкого пота, что маленькими змейками ползут по спине и режущий глаза горячий свет — только это видит, чувствует и ощущает.
Ярко-жёлтая маршрутка неслышно возникает на повороте. Через несколько секунд раздается урчание мотора, железная коробка закрывает полмира. Дверь распахивается, парень облегчённо забирается внутрь. О чудо — в маршрутке работает кондиционер!
«Боже, как мало надо человеку для счастья!» — думает он. Ладонь раз за разом вытирает пот с лица. Прохладное дыхание кондиционера приносит несказанное удовольствие. Вздыхает почти счастливо. Сегодня всё-таки хороший день. Он, Вася Барабанщиков, успешно защитился. Темно-красная твердая книжечка лежит в кармане. Теперь он уже не Вася, а Василий Иванович Барабанщиков, дипломированный специалист в области бухгалтерского учета. Такой диплом открывает дорогу в аспирантуру, недалеко защита
