Поинсеттиа висела посреди комнаты на веревке, укрепленной на крючке для люстры. Она была абсолютно голая, кожа ее обмякла, и казалось, вот-вот соскользнет с костей.
Не помню, как я добрался до квартиры миссис Трухильо. Сначала я пытался позвонить по телефону Поинсеттии, но он был отключен.
– Да что тут думать, – сказал поджарый светловолосый полицейский Эндрю Риди. – Накинула на шею петлю и оттолкнула стул. – Он взглянул на опрокинутый стул, лежавший неподалеку, и продолжал: – Ясно одно! Она повесилась. Вы говорили, она была в подавленном настроении, не так ли, мистер Роулинз?
– Да, – ответил я. – Мофасс грозился выселить ее.
– А кто это? – спросил Куинтин Нейлор, напарник Риди и первый полицейский-негр в штатской одежде, которого я видел. Он тоже смотрел на стул.
– Управляющий домом, он собирает ренту и так далее.
– А на кого он работает? – спросил меня Нейлор.
Пока я обдумывал ответ, Риди сказал:
– Какое это имеет значение? Это самоубийство. Мы просто сообщим, что она покончила с собой, и все.
Нейлор был невысок, но широкоплеч и производил впечатление большого и сильного человека. Полная противоположность своему напарнику. Однако, судя по всему, между ними существовало полное согласие.
Нейлор прошелся по комнате, чуть ли не задев висящий труп. Казалось, он чувствует: здесь что-то не так.
– Да брось ты, Куинт, – занудил Риди. – Кому нужно было убивать эту девушку? Да еще так подло, инсценируя самоубийство. Были у нее враги, мистер Роулинз?
– Нет, насколько я знаю.
– Посмотри на ее лицо, Энди. Похоже, это недавние синяки.
– Иногда так бывает при удушении, Куинт, – взмолился Риди.
– Эй, послушайте! – заорал толстый служитель 'Скорой помощи'.
Я позвонил и в больницу несмотря на то, что Поинсеттиа была мертва.
– Когда мы сможем ее снять и убраться отсюда?
Служитель явно не относился к тем белым, которые мне симпатичны.
– Вам придется подождать, – сказал Нейлор. – Мы проводим расследование. Ничего нельзя трогать. Все должно оставаться как есть. И прежде всего нужно сфотографировать комнату.
– Тьфу, – фыркнул жирный человек. – Ну ладно, а кто распишется за вызов?
– Мы вас не вызывали, – ответил Нейлор.
– А как насчет тебя, сынок? – спросил служитель меня. С виду он был лет на десять меня моложе.
– Знать ничего не знаю. Я вызывал только полицию, – солгал я.
Эта ложь была чем-то вроде разминки. Я готовился лгать по-настоящему, готовился к тому, что ждало меня впереди.
Жирный только зло сверкнул на меня глазами.
Когда машина 'Скорой помощи' отбыла, я обернулся и увидел висящую Поинсеттию. Казалось, она слегка покачивается. В какой-то момент мне показалось, что мой желудок стал сокращаться в такт ее покачиваниям, и я поспешил было уйти.
Но Нейлор остановил меня за руку и спросил:
– Так на кого, вы сказали, работает Мофасс?
– Мофасс существует сам по себе, и ни на кого он не работает.
– Ну, тогда поставим вопрос иначе. Кого он представляет? – не унимался Нейлор.
– Понятия не имею. Я просто состою у него уборщиком.
– Может быть, хватит, Куинт? – вмешался Риди.
Он вынул носовой платок и зажал им нос. Неплохая мысль. Я сделал то же самое.
Риди было за пятьдесят, а Нейлор, похоже, ровесник толстяка из 'Скорой помощи'. Вероятно, он служил унтер-офицером в Корее. Да, мы много чего получили от этой войны. Интеграцию, продвижение по службе некоторых цветных солдат и множество убитых парней.
– Здесь что-то не так, Энди, – сказал Нейлор. – Давай побудем еще немного.
– Ну кому есть дело до этой девушки, Куинт?
– Мне есть дело, – ответил молодой полицейский.
Меня буквально переполнило чувство гордости. Я впервые видел, что черный и белый полицейские держатся на равных при исполнении служебных обязанностей.
– Я вам еще понадоблюсь?
– Нет, мистер Роулинз. – Риди вздохнул. – Дайте мне ваш адрес и телефон. Мы вызовем вас, если понадобится.
