– Не беспокойся, милый, я сохраню эту тайну вот здесь.
Я не мог ее видеть, но ясно представлял, где была ее рука.
Глава 18
Я подъехал к своему дому под стук молотков. На крыльце орудовали трое. Двое из них плотничали. Окна, я заметил, уже перекрещивали доски, опечатанные ярко-желтыми ленточками. А теперь эти люди вбивали гвозди в свежее дерево моей передней двери.
– Что вы здесь вытворяете, мать вашу? – заорал я.
Все мужчины были белые, в черных костюмах. Когда троица обернулась, я узнал одного из них, и этого было вполне достаточно.
– Мы опечатываем ваш дом, – сказал инспектор Лоуренс, – чтобы предотвратить сокрытие собственности, которая по справедливости принадлежит федеральному правительству.
– Что?
Вместо ответа Лоуренс отодрал от стены листок бумаги и вручил мне. Предписание федерального судебного исполнителя. Моя собственность временно конфискуется до тех пор, пока не будет установлена ответственность за неуплату налогов. Это было все, что я понял. Документ подписали двое судей, а также налоговый инспектор Реджинальд Арнольд Лоуренс.
Я разорвал бумажку пополам и, минуя налогового инспектора, подошел к одному из судебных исполнителей и сказал:
– Брат, я не знаю, что вы бы сделали, захвати кто-нибудь ваш собственный дом. К тому же ФБР гарантировало мне покровительство, пока я не выполню порученное задание.
Судебный исполнитель, коротышка с голубыми глазами и редкими светлыми волосами, прилипшими к черепу, вспотел, вгоняя гвозди в стены.
– Я ничего об этом не знаю, мистер Роулинз. Просто исполняю приказ.
– Но ведь это мой дом! Там вся моя одежда, обувь, моя записная книжка. Я остался безо всего на улице.
Судебные исполнители переглянулись, и я понял – они мне сочувствуют. Какому порядочному человеку по душе выгонять хозяина из его дома.
– Продолжайте, Астер, – сказал инспектор. – Мне пора домой.
– Он имеет право получить какое-то разъяснение, – решился возразить Астер. – Ведь мы запираем его дом, лишая всего, кроме вещей, которые у него при себе.
– Таков закон, – заявил Лоуренс. – Мы руководствуемся только законом, поэтому я здесь. Я исполняю свой долг и требую того же от вас.
Лоуренс посмотрел на них сурово, и мужчины снова взялись за молотки.
Целую минуту я не мог вымолвить ни слова. Чуть не задохнулся от злости. Сердце готово было выпрыгнуть из груди.
– Вы не можете этого сделать, – наконец сказал я.
Я произнес эти слова, потому что боялся: Бог знает что произойдет, промолчи я сейчас.
Лоуренс не обратил на меня ни малейшего внимания. Он сложил вместе две половинки разорванного предписания и приклеил на стену.
– Вы не можете этого сделать! – повторил я. В моем голосе звучали нотки, живо напомнившие мне об отчаянии, прорывавшемся в крике Поинсеттии, умолявшей Мофасса дать ей последний шанс.
Судебные исполнители заканчивали работу. Я схватил Лоуренса за плечо.
Смахнув мою руку, он ударил меня кулаком в висок, а затем применил апперкот, от которого мне удалось увернуться. Адреналин выплеснулся в мою кровь, и я как следует врезал ему в грудь и голову. Лоуренс согнулся в три погибели, а я столкнул его с крыльца.
Я уже готовился поддать ему еще, но вспомнил о тех двоих за спиной. И не успел повернуться, как они схватили меня за руки.
Пока стражи закона стаскивали меня со ступенек, Лоуренс не переставал орать:
– Он ударил меня! Он напал на меня!
В его крике, однако, не чувствовалось возмущения. Казалось, он был чрезвычайно доволен, что я на него напал.
Судебные исполнители подтащили меня к изгороди и приковали наручниками к железному столбу. Я сопротивлялся изо всех сил и вопил. Наверно, в моем голосе звучали слезы, когда я умолял их держаться подальше от моего дома.
У ворот начали собираться соседи. Несколько человек подошли к белым миротворцам. Судебный исполнитель, который беседовал со мной, спокойно заговорил с соседями, показывая свое удовлетворение. Я засмотрелся на него и вдруг получил удар в висок. Второй судебный исполнитель тут же оттащил от меня Лоуренса.
– Прекратите, – приказал он.
Внешностью этот человек походил на выходца из Средиземноморья.
– Мы только исполняли свой долг, – убеждал Астер собравшихся, потихоньку оттесняя их назад. Пистолеты оставались на своем месте. – Расходитесь по домам. Мистер Роулинз все объяснит, когда мы уедем.
