Я сел на одну из кроватей, и Ширли опустилась рядом со мной.
– Теперь все в порядке. У вас нет причин беспокоиться. Власти вряд ли станут вами заниматься.
Она молчала. Я знал, ей хотелось, чтобы я обнял ее, но я этого не сделал. Довольно! Я и так уже разрушил ее мир. Я был повинен в смерти ее отца.
После долгого молчания я спросил:
– Что вы теперь собираетесь делать?
– Не знаю. Наверное, поеду домой. Но вы уверены в том, что мне рассказали?
– Уверен. Этот малый был замешан в делах церкви Первого африканского баптиста. Ненавидел коммунистов, чернокожих и всех прочих.
– Это он убил священника?
– Да.
– Его поймали?
– Пока еще нет.
– Как его имя?
– Мне это не известно. Но кем бы он ни был, он подозревал, что я кое-что знаю. Потому и стрелял в меня возле дома. Он вовсе не пытался убить вас.
Она с облегчением вздохнула и тут же смутилась. Ей стало стыдно, что мишенью был я. Я тронул ее руку.
– Теперь вы можете уехать, Ширли. Все в порядке.
Она доверяла мне. А ведь я вполне мог быть человеком, который застрелил ее несчастного отца. Но она этого не сказала. И я не собирался об этом рассказывать.
Примо тоже доверял мне. Я сказал ему:
– Преступник убит, и необходимость уезжать отпала.
– А я уже истратил половину денег, Изи, – чувствовалось, ему не по себе, – и послал брата навести порядок.
– Все о'кей, друг. Ты и Флауэр хорошо проведете там время.
– Прекрасно, – сказал Примо и засмеялся. Без сомнения, мои пятьсот долларов по-прежнему лежали у него в кармане. – Но, знаешь, Изи, Джезус будет очень огорчен, если ты не поедешь с нами. Мальчишка любит тебя. Возьми его к себе.
– Что?
– Это твой мальчик, Изи. Он очень тебя любит. Возьми его к себе. А если захочешь, я приму его обратно, когда мы вернемся.
– И когда вы вернетесь?
– Месяца через три, может быть, четыре.
Я попрощался с Примо и Флауэр, вопрос с мальчиком был решен.
Они уехали на три года. К этому времени Джезус стал моим сыном.
Крэкстон был счастлив, как Примо. Они нашли Лоуренса, он лежал ничком возле обсерватории. Крэкстон вызвал меня в свой кабинет на Шестой улице, этажом выше кабинета Лоуренса.
– Так вы говорите, Лоуренс был замешан в этом деле вместе с Венцлером? Как это возможно, если он мог узнать Венцлера только через вас?
– Он пытался подкупить меня, мистер Крэкстон. Нажал на Мофасса, когда вы вмешались, хотел поставить меня в безвыходное положение.
– Каким образом вы это обнаружили?
– В конце концов Мофасс сломался и все мне рассказал.
Крэкстон кивнул.
– А как насчет девушки, которая жила у вас?
– Лоуренс знал, что я владелец этого дома, и хотел, чтобы я откупился. А для начала решил упрятать меня за решетку.
– Но попади вы в тюрьму за убийство, как он смог бы получить ваши деньги?
– Он вряд ли собирался ее убивать. Мне кажется, хотел только избить. А когда она умерла, попытался выдать это за самоубийство.
Последнее умозаключение показалось Крэкстону уж слишком изощренным для негра. Он посмотрел на меня подозрительно, но ничего не сказал. Крэкстону не хотелось раскачивать лодку. У него был мертвый коммунист и человек, занимавшийся шпионажем. Были улики, которые я подбросил в дом Лоуренса, и два трупа.
'Пожалуй, – подумалось мне, – он получит повышение по службе'.
– А где теперь Ширли Венцлер? – поинтересовался он.
– У себя дома, мистер Крэкстон. Вы же знаете, она не имеет ко всему этому никакого отношения.
