– Почему?
– Не знаю. Со мной в детсадовской группе никто даже танцевать не хочет…
– Насекретничались? – Катя внимательно смотрела то на Сазонова, то на сестренку. – Что она тебе наговорила?
– Ничего особенного. Очень развитый ребенок!
– Чересчур. – Катя взяла Иринку за руку. – У меня предложение: надо помянуть Наташу. Сейчас сдадим это сокровище родителям и пойдем ко мне. Хочешь?
– Хочу.
…Они сидели полураздетые, при зажженных свечах. За окном рассветало.
– Который сейчас час? – спросила Катя.
Тимофей потянулся к своим часам, лежавшим на стуле поверх одежды.
– Пятый.
– Кажется, миг прошел, – с тех пор как сегодня увидела тебя.
– Уже вчера, – поправил Тимофей.
– Да, вчера. Неужели это было вчера? Как странно! – Она обняла его. – Нет, за это время я прожила целую жизнь.
– Мы прожили, – сказал Тимофей.
– Мы… – как эхо повторила она. – Никогда и никому не рассказывала про себя все-все. Теперь ты знаешь и про Наташу, и про убийство Ходаковой. Она погибла вместо меня… Наверное, не нужно было рассказывать про Елену Ходакову: получается, что нагружаю тебя своими сложностями, но должен же кто- то знать обо всем!
– Катюша, – осторожно начал Тимофей, – а ты не думаешь…
– Перестань! – оборвала его Катя. – Знаю, что ты хочешь сказать. Прошу: не надо.
– Я боюсь за тебя.
Катерина грустно улыбнулась:
– Я тоже боялась первое время, а потом это прошло.
– Но подумай…
– Нет, не хочу. – Она упрямо мотала головой. – Не хочу об этом думать. Не надо больше, ладно?
Тимофей молчал.
– Не заставляй меня пожалеть, что я все тебе рассказала.
– Этот бандит…
– Вот именно – бандит. И этот бандит на свободе! – воскликнула Катя. – В чем я виновата, в чем?
– Ну что ты! Разве я об этом?
– А о чем? Ты думаешь, я себя не казню? Столько уже передумала обо всем и решила: хватит! Будь что будет. Так и Наташа говорила… У каждого своя судьба, от которой нельзя уйти. – Катя на мгновение задумалась. – И еще она говорила, что не может представить себя в будущем.
– А ты можешь? – спросил Тимофей.
Катя помолчала и ответила:
– Кажется, да.
Теперь они оба молчали, и это молчание отделяло их от прошлого – от того, что случилось с ними совсем недавно. Впереди было настоящее, и только об этом хотелось думать.
На улице стало еще светлее.
Катя вскочила с постели и подошла к окну.
– Иди ко мне! – позвала она. – Я верю, что у нас есть будущее: и у тебя, и у меня. Не знаю, что с нами будет через год или два, но хочу, чтобы ты знал… Для меня ты – родной человек, как мама, как Иринка. Когда заняла призовое место на конкурсе и получила предложение от миланской фирмы, плакала от счастья. Теперь понимаю: счастье может быть совсем другим. Знаешь, чего сейчас хочется?
– Выпить глоточек коньяку.
– Точно! И еще – остаться с тобой.
Тимофей грустно покачал головой:
– А вот этого делать нельзя.
– Почему?
– Потому что никогда себе не прощу, если…
Катя закрыла ему рот поцелуем.
– Помнишь, раньше ты говорил, что, когда видишь безвкусно одетую женщину, прокручиваешь сразу несколько вариантов, как можно исправить ситуацию. Сейчас тоже так бывает?
