– Успокойся, я с тобой! – Катя сидела рядом с подругой и легонько трясла ее за плечо.
– А? – очнулась Наташа.
– Ты кричишь. Не надо, пожалуйста! – Катя, желая успокоить, прижимала ее к себе.
– Я боюсь, боюсь, боюсь… – Наташа обхватила голову руками. И внезапно вздрогнула, словно обо что- то укололась. – Сережка! Где вторая сережка? – Она схватила себя за мочку правого уха.
Серьга действительно отсутствовала.
– Там замочек был слабый, я тебе сегодня на показе моделей об этом говорила. Помнишь? – Катя разговаривала с подругой как с ребенком, которому нельзя перечить.
Наташа бессмысленно мотала головой. В ее широко открытых глазах плескался ужас.
– Может, потеряла? – предположила Катя.
– Потеряла… – хрипло выдохнула Богданова. – Н-не знаю…
Она потянулась к своей сумочке и резким движением раскрыла ее. Содержимое вывалилось на пол.
Катя застыла от изумления: там не оказалось сережки, зато вместе с косметикой и всякой женской чепухой на пол вывалился пистолет.
– Они убили его! Я это видела сама, своими глазами… Зверье! Они убьют меня!
Глава 5
– Богданова заболела? – Круглые глаза Пономаревой уставились на Цареву.
Катя почувствовала себя неуютно от ее пронзительного взгляда. Она мгновенно вспомнила о прозвище Нины Ивановны… И вправду Сова. И взгляд неприятный, немигающий.
– А что с ней такое случилось? – резко спросила Пономарева.
С ума сойдешь с этими девчонками! Коллекция одежды 'Весна – лето 2000' понравилась, демонстрация прошла на ура, на этой неделе предстоит три показа, только успевай поворачиваться – и на тебе!.. Какое дело девчонкам до инвесторов, динамики средств, освоения рынка, притока рекламы, бизнес-плана? Обо всем этом должна думать она, Пономарева. А эти профурсетки, только успев пройти пару раз по подиуму, тут же обзаводятся бойфрендами и начинают корчить из себя незнамо что: ах, заболело, ах, кольнуло!.. Переутомились они, видите ли. Шампанское хлестать небось не устают. От водочки тоже не отказываются. Иной раз почище любого мужика надерутся. Только у нее ничего не болит – тащит на себе воз, как ломовая лошадь. Ни с чем не считаешься, а эти… Болеешь, не тянешь – уйди, дай место другим!
Нина Ивановна прищурила глаза и уже готова была разразиться бранью, но вовремя спохватилась. Богданова никогда раньше ее не подводила.
– Так что с ней? – уже спокойнее переспросила Пономарева.
– Отравилась, – опустив глаза, ответила Катя. Это казалось ей самым удобным ответом.
– Как все не вовремя!
Царева благоразумно помалкивала.
– Ладно, – вздохнула Нинок, – выкрутимся. Наталье передай: скоро большой показ. Дня три ей хватит на поправку?
– Наверное, – неуверенно сказала Катя.
Зато Нина Ивановна была уверена во всем.
– Хватит! Я после отравления на следующий день поднималась. Здесь дело простое: или встаешь сразу, или в больницу на три недели. Желудок пусть промоет, травки попьет. Через четыре дня – большой показ; Иван Сергеевич Горин проявил к нам большой интерес. Богданова обязательно должна участвовать в демонстрации! – безапелляционным тоном произнесла она.
Катя автоматически отметила, что для Пономаревой теперь Наташа – уже не 'прелесть Наташенька', а просто 'Богданова Наталья'… Здесь никому ни до кого нет дела. Нужен – улыбаются, не нужен – в ту же секунду о тебе забывают. 'У Нинки профессиональный навык наглости, который прогрессирует, как раковая опухоль…' – такие отзывы о Пономаревой не раз слыхала Катя. Все правильно: иначе не выжить, говорила сама Нина Ивановна, иначе сожрут.
Цареву покоробил тон Нины Ивановны, но она ее не осуждала. Скорее боялась, что та расспрашивать станет. Но главному художнику-модельеру, видимо, было не до расспросов.
В дни перед очередным показом Катерина пребывала в таком состоянии, что почти не обращала внимания на прикольчики других моделек. Она спокойно переносила презрительные взгляды Наденьки, которой удалось наконец перекрасить свои волосы в более-менее удачный тон. Не раздражал ее и покровительственный – царственный! – тон Тамары: ладно, как-нибудь переживет. Царица Тамара, как ее называли, все-таки нравилась ей больше других.
Крутиться девчонкам после большого показа приходилось очень много, и времени на выяснение отношений не оставалось. Но, как оказалось, не у всех. Катя старалась не замечать мелких уколов, и это казалось ей единственно разумным выходом. А вот смуглянка Лиза сцепилась-таки с неугомонной Наденькой. Непонятно, что они не поделили.
– Слушай, ну ты меня сегодня достала! – взорвалась в конце концов Лиза.
– Вылетишь отсюда, ясно? – прошипела разъяренная Надежда.
– Ой-ей-ей, напугала ежа голой задницей! – фыркнула Лиза. – Смотри, как бы самой не загреметь.
– Что-о?
– А то, что слышала! Это ты видала… – Последовали неприличный жест и такая непотребная брань, какую не каждый день можно услышать в злачных местах.
