— Леони не ребенок, Анатоль. Уже не ребенок.
— Ей всего семнадцать, — запротестовал он.
— Она уже ревнует, видя, какое внимание ты мне оказываешь, — тихо сказала она.
— Чепуха!
— Как, по-твоему, она себя почувствует, узнав, что мы — ты — обманывал ее?
— Речь вовсе не об обмане, — возразил он. — Это просто вопрос скромности. Чем меньше людей знает о наших намерениях, тем лучше.
Он положил ладонь на живот Изольды, показывая, что считает спор решенным.
— Скоро, любовь моя, все это останется позади.
Он обнял ее другой рукой и привлек к себе, целуя в губы. Потом пеньюар под его рукой медленно соскользнул с ее плеч, открыв полные груди. Изольда закрыла глаза.
— Скоро, — шептал он, уткнувшись губами в ее молочно-белую кожу, — все откроется. Мы начнем жизнь с новой главы.
Глава 56
В половине пятого пролетка покатила по длинной дорожке от подъезда Домейн-де-ла-Кад. Внутри сидели Анатоль, Изольда и Леони. Мариета устроилась впереди, рядом с правившим лошадьми Паскалем. Они укутали колени одним одеялом.
Повозка была закрытой, но потрескавшийся кожаный верх плохо защищал от утреннего холода. Леони куталась в длинный черный плащ, натянув его на голову, и грелась, забившись между братом и тетушкой. Нос ей щекотал запах шариков от моли, пропитавший меховой полог, в первый раз за эту осень вынутый из сундука. Полог прикрывал их от пола до подбородка. Для Леони синева предрассветного часа и холод только добавляли вкуса приключению. Романтический выезд до рассвета, предстоящие два дня в незнакомом Каркассоне, концерт, рестораны… Она так и рвалась вперед.
Фонари стучали и звякали о борта кузова — они свернули на дорогу в Сугрень. В темноте их пролетка казалась двумя светящимися точками. Изольда призналась, что плохо спала и ее немного поташнивает. Она мало говорила. Молчал и Анатоль.
У Леони сна не было ни в одном глазу. Она вдыхала запахи раннего утра — тяжелой сырой земли, цикламенов и самшита, кустов ежевики и сладкого каштана. Жаворонки и голуби еще не проснулись, зато она услышала уханье совы, возвращающейся с ночной охоты.
Несмотря на раннее отправление, поезд задержался из-за плохой погоды и прибыл в Каркассон с опозданием на целый час. Леони с Изольдой недолго ждали, пока Анатоль найдет извозчика. Через минуту они уже летели через мост Маренго к отелю в Сен-Луи, в северной части Бастиды, рекомендованному доктором Габиньо.
Деревянное здание, расположенное на углу тихой улочки неподалеку от церкви Сен-Винсент, было маленьким, но уютным. Полукруг из трех каменных ступенек вел от мостовой к входу — выкрашенной в черный цвет двери, обрамленной резным камнем. Мостовая перед домом была приподнята. Вдоль наружных стен стояли декоративные деревца в терракотовых горшках, словно ряд часовых на посту. Ящики для цветов на подоконниках отбрасывали зеленые и белые тени на свежевыкрашенные ставни. На боковой стене высокими квадратными буквами было написано «Отель и ресторан».
Анатоль позаботился обо всех формальностях и присмотрел за доставкой багажа в комнаты. Они взяли номер на первом этаже для Изольды, Леони и служанки, а сам он поместился в комнате на одного, напротив через коридор.
После легкого завтрака в гостиничной брассерии они сговорились встретиться в отеле в половине шестого, чтобы успеть поужинать перед концертом. Встреча Изольды с адвокатом покойного мужа была назначена на два часа дня на улице Каррьер Маж. Анатоль вызвался проводить ее. Уходя, он вытянул из Леони обещание никуда не ходить без Мариеты и не лезть в одиночку на дальний берег за пределы Бастиды.
Снова пошел дождь. Леони, чтобы провести время, завела разговор с одной из постоялиц отеля, пожилой вдовой мадам Санчес, из года в год наезжавшей в Каркассон. Та рассказала, что Нижний город выстроен по плану сетки, как многие современные американские города. Одолжив у Леони ее всепогодный карандаш, мадам Санчес обвела кружком отель и центральную площадь на плане города, бесплатно полученном от хозяина отеля. Заодно она предупредила, что многие названия улиц на нем устарели.
— Святые уступают место генералам, — говорила она, покачивая головой. — Так что теперь мы слушаем оркестр не на площади Святой Сесилии, а на площади Гамбетты. Впрочем, скажу я вам, музыка от этого ничуть не изменилась.
Заметив, что дождь поутих, Леони, которой не терпелось начать осмотр города, вежливо распрощалась, заверив мадам Санчес, что прекрасно все поняла, и поспешно стала собираться.
Мариета с трудом поспевала за ней, когда она выскочила на главную площадь. Направление ей указывали крики разносчиков и торговцев, стук телег и звон упряжи, просачивавшиеся в узкую улочку. А еще оттуда доносился восхитительный запах жареных каштанов и свежеиспеченного хлеба. Пунш, сдобренный сахаром и корицей, черпали из металлических бидонов, подвешенных к задней стенке ручной тележки. Над бидонами поднимался пар.
Площадь Карно была непритязательной, но гармонично спланированной, с четырех сторон ее окружали шестиэтажные здания. От каждого угла отходила улочка или дорожка. В центре красовался причудливый фонтан XVIII века, посвященный Нептуну. Леони для порядка, приподняв поля шляпы, прилежно прочитала табличку, но статуя показалась ей вульгарной, вычурной, и она не стала здесь задерживаться.
Ветви раскидистых платанов уже теряли листву, а та, что осталась, окрасилась в цвета меди — бледно-зеленый и золотистый. Повсюду виднелись зонтики — от дождя и ярко раскрашенные солнечные, защищавшие прохожих от порывов ветра, приносивших и уносивших дождь. Ивовые корзинки-панир были наполнены свежими овощами, фруктами, огородной зеленью и осенними цветами. Женщина в черном, с обветренным лицом, продавала из плетеной корзинки хлеб и козий сыр.
К радостному удивлению Леони, почти весь фасад одного из зданий на площади был отдан большому универсальному магазину, гнутые из металлических прутьев буквы его названия «ПАРИЖ — КАРКАССОН» были прикреплены к кованым перилам балкона. Хотя не было еще и половины третьего, лотки с уцененным товаром были разложены на столах перед входом. Под навесом на металлических крюках были развешаны для обзора охотничьи ружья, готовые платья, корзины, всякая домашняя утварь, сковородки, сотейники и даже печи и духовки.
Можно бы купить какую-нибудь охотничью штучку для Анатоля…
Мысль вспыхнула и погасла. У Леони почти не было денег и никакой надежды на кредит. Кроме того, она совершенно не разбиралась в охотничьем снаряжении. Зато она как зачарованная бродила вдоль рыночных рядов. Может быть, ей только так казалось, но женщины и редкие мужчины, торговавшие произведениями своих рук, открыто и радушно улыбались ей. Она перебирала овощи, растирала между пальцами травы, вдыхала аромат цветов на высоких стеблях, словом, вела себя так вольно, как никогда в Париже.
Осмотрев все, что могла предложить ей площадь Карно, она решила заглянуть в боковые улочки, отходящие от площади. Свернув на запад, она оказалась на Каррьер Маж — той улице, где обосновался адвокат Изольды. На верхнем ее конце располагались в основном конторы и ателье портных. Леони задержалась перед мастерской Тисса Каталы. Сквозь стеклянные витрины ей видны были разноцветные ткани и все, что нужно для шитья. На деревянных ставнях с двух сторон от входа булавками были приколоты рисунки мод, мужских и женских — от утреннего мужского костюма до дамских чепцов и платьев для чаепитий.
