опасно граничило с открытым хулиганством. Эта дорожка неминуемо привела бы его к серьезным неприятностям, если бы не один из преподавателей, который сумел выбить для Габриеля социальную стипендию и устроил его в школу с ориентацией на упорный труд и высокие стандарты. Школа сгладила акцент Габриеля Блэкстоуна и дала ему отличную подготовку, благодаря чему он поступил в Оксфорд. За шесть месяцев до получения диплома он бросил университет. Этот поступок ошеломил его друзей, но Габриель не стал вдаваться в объяснения, а просто собрал вещи и уехал в Лондон, где стал вором.
Каких-либо иллюзий относительно выбранного поля деятельности он никогда не питал. Способности к программированию Габриель обернул в выгодный преступный бизнес. Исидор, в свою очередь, придерживался романтизированного представления о хакерском ремесле, видя себя в роли благородного крестоносца на просторах киберпространства, где корпорации выступают алчными толстосумами, которые обирают простых людей и, следовательно, заслуживают возмездия.
Несмотря на искреннюю привязанность к Исидору, Габриеля раздражал этот игрушечный либерализм. Кража есть кража, хоть в виртуальном пространстве, хоть «в реале». Разница в способах действия не меняет самого принципа. Скачал из Интернета песню, защищенную авторским правом, и не заплатил? Считай, что ты зашел в музыкальный магазин «Тауэр рекордс», сгреб с полки компакт-диск и тайком сунул его в карман. Воруя у фирмы результаты исследований и продавая их конкурентам, ты крадешь средства, ассигнованные на развитие и научную работу; сводишь на нет многолетние усилия компании и подставляешь ее перед кредиторами. И если крупные корпорации еще способны пережить утечку информации, то для мелких фирм это зачастую грозит крахом.
Итак, Габриель смотрел правде в глаза. Вот уже десять лет он зарабатывал — и весьма неплохо, — нелегально выкачивая результаты чужого труда.
Он широко развел руки — от долгой езды на велосипеде затекла спина — и оперся ладонями о балконные перила. Здесь, между небом и землей, он испытывал чувство полного благополучия. Сумерки были его любимым временем суток. Город как бы сбрасывал пиджак и ослаблял тугой галстук напряженного дня. Габриель наслаждался этим ощущением. На другой стороне блестели огни, мягкое свечение уличных фонарей отражалось в темной воде, которая с тихим шелестом ударялась о топкий берег.
Он покинул балкон и вернулся в комнату. Его внимание опять привлек мигающий сигнал автоответчика. Несколько мгновений Габриель боролся с искушением не прокручивать пленку до утра — в конце концов, был вечер пятницы, — затем все же подошел к телефону и нажал кнопку воспроизведения.
Голос оказался незнакомым. Мужской, довольно высокий, с четкой, выверенной интонацией. Сообщение вполне безобидное: приглашение позавтракать в понедельник утром и обсудить «взаимовыгодное деловое предложение». Звонивший не назвал свою фамилию, представился просто Уильямом и уточнил, что будет ждать Габриеля в самой дальней от входа кабинке.
В том, что мужчина не пожелал назваться, не было ничего странного. Потенциальные клиенты, как правило, стеснялись, по крайней мере поначалу — и это понятно, учитывая вид услуг, которые они надеялись получить. Совершенно обычное сообщение; Габриель не услышал ничего такого, что заставило бы его внутренне насторожиться.
Месяцы спустя он снова и снова мысленно возвращался к моменту, когда, стоя посреди своей великолепной квартиры, держал палец над кнопкой автоответчика, а за окном сгущались сумерки и ветерок доносил голоса и смех, смешанные с запахом шашлыков из закусочной на углу. Этот миг останется в его памяти, застынет вне времени, и Габриель будет вспоминать его, отчаянно пытаясь нащупать в прошлом предвестие того, что отныне жизнь изменится навсегда. Может быть, в тот теплый летний вечер, когда Габриель чувствовал себя абсолютным хозяином судьбы, он упустил некий знак? Нет, он ведь должен был почувствовать. Должен был уловить посланное ему свыше предзнаменование.
…Габриель рассеянно отпустил кнопку, поставив себе на заметку в понедельник встать пораньше, чтобы вовремя попасть на Пикадилли и не опоздать на встречу с новым, пока неизвестным заказчиком.
Когда он двинулся на кухню, фальшиво насвистывая себе под нос, резкий порыв холодного ветра вздыбил одну из шелковых стенных драпировок. В багряном небе медленно всходила полная луна.
ГЛАВА 2
От этого человека веяло богатством. Благодаря чему создавалось такое впечатление, Габриель определить не мог, но ауру финансового благосостояния почуял безошибочно. Строгий, консервативный вид: темно-синий костюм, белоснежная рубашка и бледно-голубой галстук в мелкий желтый цветочек; на ногах — черные спортивные туфли. Ощущение, что перед тобой успешный бизнесмен, возникало даже не из-за одежды — хотя покрой костюма, само собой, был безупречен, — здесь играло роль нечто иное. Голубая кровь и деньги. Мощное сочетание, признак столь же различительный, как запах.
Богатые аристократы привыкли к тому, что все делается в соответствии с их желаниями. С ними не спорят, их слову внимают, им, как правило, прощают даже дурные манеры или ошибки в суждениях. Их шуткам всегда смеются. Это счастливое состояние — разумеется, счастливое для самих любимцев фортуны, а не для тех, кто перед ними заискивает, — наделяет их необъяснимым качеством, которое точнее всего можно описать как неомраченную уверенность в себе. Мужчина в дальней от входа кабинке явно обладал этим качеством.
Еще у него были выцветшие голубые глаза и пронзительный взгляд.
— Уильям?
Габриель протянул руку.
Голубые глаза внимательно изучали его. Мужчина словно бы оценивал ситуацию и пытался принять внутреннее решение. Затем с достоинством подал руку и пожал ладонь Габриеля — крепко, но без излишней демонстрации силы.
— Спасибо, что пришли. Присаживайтесь.
Габриель скользнул на сиденье. В кабинку зашла официантка.
— Кофе? — скорбно улыбнувшись, осведомилась она.
— Да, и яйца-пашот с тостами. Три яйца, и, пожалуйста, проследите, чтобы белок хорошо схватился.
Визави Габриеля сделал отрицательный жест.
— Ничего не нужно, благодарю.
Вблизи этот человек выглядел заметно старше, чем казалось издали. Двигался он легко, без усилий, но кожа вокруг рта была испещрена тонкими морщинками. Мужчина отличался сильной худобой.
Габриель посмотрел ему прямо в лицо и улыбнулся.
— Позвольте сперва изложить мои основные правила. Насколько я понял, у вас есть проблема, связанная со сбором информации, и вы считаете, что я могу ее решить. Вероятно, да, могу. Но прежде вы должны назвать свою фамилию. Я предпочитаю знать, с кем работаю. Затем, собственно, мы и перейдем к делу.
Габриель завершил свою маленькую тираду еще одной улыбкой, призванной смягчить жесткость фраз. Всегда лучше сразу внести ясность. Иногда потенциальные заказчики начинали ходить вокруг да около, не решаясь прямо изложить суть проблемы, что очень утомляло Габриеля.
