— Нет, Валерий Владимирович, давай снова вези его в «Спартак». Я совершенно убежден: нашу команду он перерос.
Со слезами мы отправили Сашку на тренировку, вдвоем за руки довели до троллейбуса. Потом он провел матч за дубль «Спартака». И там уже нельзя было не заметить его таланта. Отыграл он прилично. После этого попеременно стал выступать за две команды. Но по завершении сезона он окончательно попрощался с нами. А вскоре стал ведущим игроком в «Спартаке».
Мне было абсолютно не жалко отпускать Сашу из «Пресни». Я знал: этим человеком я буду гордиться. Я сам настаивал на этом переходе. Говорил: надо, надо. А что «Пресня»? В одиночку он все равно не выиграл бы чемпионат страны.
Я гордился, что выпестовал его. Помню, как утром, часов в восемь, когда команда отправлялась на завтрак, я брал его и Ваську Кулькова на теннисную площадку, и там они отрабатывали удары — с левой, с правой. Постоянно внушал им: «Тренируйтесь, ребятки, еще и еще, это пригодится». Работали до слез на глазах. Сейчас сам Сашка вспоминает те времена с удовольствием. Он знал, что у него есть слабые места. И тренировать их надо именно так. Предполагаю, что в то время Сашка меня очень не любил, Но я заставлял его работать, потому что так было нужно.
Мне сразу стало ясно: найти к Мостовому подход — задача непростая. И как ни странно, в спорных ситуациях он часто был прав. Но при этом Сашка не понимал одного: жизнь гораздо сложнее, чем кажется, и иногда в ней нужно идти на компромиссы. А он их не признавал. По-моему, он и сейчас такой. Белое — значит белое. Черное — черное. Хороший человек — значит хороший. Саша не понимал, что к плохим людям порой надо искать подход. В этом плане с ним было нелегко. Порой приходилось подолгу разговаривать, что-то объяснять, в чем-то убеждать.
— Саша, жизнь — сложная штука, — говорил я ему. — И иногда в ней случаются вещи, к которым ты не привык.
В футбольном плане Сашка имел уйму козырей. У него практически невозможно было отобрать мяч. Кроме этого, он отличался тактической мудростью и хитростью. В этом плане Мостовой был как взрослый. И мог сразу же, с шестнадцати лет, заиграть в любой команде. Сложность была одна — не очень хорошее здоровье. Он не мог выполнять слишком большого объема работы на поле. Но у меня в свое время тоже были проблемы в этом плане. Я тоже мучился. Большие нагрузки наша с ним печенка не воспринимала. А когда ты не выполняешь огромного объема работы на поле, у других складывается ощущение, что отлыниваешь, не выкладываешься до конца. В остальном же у Сашки все было заложено изначально. Мне очень трудно понять, по каким параметрам Мостового оценивали в школе ЦСКА и как его могли там не разглядеть? Я до сих пор не знаю ответа на этот вопрос.
Когда я принял «Спартак», Сашка уже был в нем одним из ведущих игроков. На некоторое время его подкосила болезнь — воспаление легких, но потом все пришло в норму, и он опять вышел на первые роли. При этом вне поля Мостовой не любил выделяться. Саша, к примеру, не стремился быть капитаном в «Спартаке». Ему это было не нужно. Да, потом ему доверили повязку в «Сельте». Но в Испании так заведено: капитанами становятся главные старожилы команды. А в «Спартаке» Саша никогда не пытался быть лидером коллектива в быту. На поле старался выделяться, а вне него — ни в коем случае. Так было и в сборной, когда я ею руководил.
Хотя нет: все-таки выделялся. Могу поведать один очень любопытный момент, о котором я еще никогда не рассказывал. Когда команда собиралась в автобусе, Саша имел обыкновение приходить последним. Мы всегда его ждали. Установка прошла, люди волнуются, хотят поскорее поехать на игру, а Мостового нет. Но при этом хоть бы на секунду, шельмец, опоздал! Нет, такого не случилось ни разу. Сказали быть в автобусе в полтретьего, и в это время он на месте. Но при этом ни разу не пришел хотя бы на две минуты раньше. Всегда секунда в секунду. Потом он уже вообще начал прикалываться. Прятался за колонной, а сам смотрел на часы, чтобы прийти тютелька в тютельку. Тем самым давал повод для шуток и создавал позитивное настроение в команде.
При этом Саша перед матчами почти никогда не волновался. Ему словно бы все равно было, с кем играть — условно, со сборной Бразилии или с колхозом «Светлый путь». Такой же в «Спартаке» у меня был Дима Хлестов. Непрошибаемые ребята. На матчи настраивался Саша серьезно, безо всяких улыбок. И так же серьезно играл. И никогда никого не боялся. Это, по-моему, здорово.
Саша — настоящий мастер. Из поколения 1980-х он, пожалуй, самый талантливый, наряду с Федором Черенковым. В последнее время футбол изменился. Но техника сейчас все равно в почете.
За границу я Сашу отпускал с тяжелым сердцем. Хотя понимал: здесь, в России, он сделал все что мог. Но тогда времена такие были: если игроки уезжали, то надолго. Из «Пресни» в свое время отпустил его без проблем. Я знал, что все равно его увижу, буду ходить на его матчи в «Спартаке», не исключал и того, что, возможно, пересекусь с ним по работе. Иное дело — заграница. Я понял, что уже отрываю его от сердца.
Чего не хватило Саше, чтобы полностью реализовать себя за рубежом? Думаю, опять же здоровья. С техникой и тактикой у него проблем не было. Он бы прибавил. Но так получалось, что некоторые тренировки ему проходилось пропускать, некоторые проводил индивидуально. Работай Мостовой, как обычные футболисты, он был бы величайшим игроком.
Я не вижу смысла бояться этих слов. Уверен: Мостовой мог заиграть и в «Реале», и в «Барселоне». Причем легко и непринужденно. Уверен и в том, что он находился бы в этих клубах на ведущих ролях. Это мы привыкли превозносить «Реал» и «Барсу». А Сашка выходил против них и устраивал шоу на поле — в составе соперников равных ему порой не находилось.
Да, когда я был тренером сборной, Саша иногда у меня не играл. Например, в 1999 году. Он порой выпадал из тренировочного процесса из-за травм, а за это время я наигрывал костяк команды. Я старался объективно подходить к работе. А сложности бывали со всеми игроками, и с ним — в том числе.
Зато отборочный цикл перед ЧМ-2002 Мостовой провел великолепно. Я поставил его опорным полузащитником — на несвойственной для него позиции, — и Саша не подвел. При этом помню некоторые игры, когда Мостовой находился далеко не в самых оптимальных кондициях: он даже центр поля почти не переходил, но при этом умудрялся вести всю игру.
О конфликтной ситуации, которая случилась на чемпионате Европы-2004 между Мостовым и Ярцевым, я высказываться не хочу. Она очень щекотлива. И в особенности для меня. Георгий Александрович — мой близкий друг. Сашу же я в определенной мере могу назвать своим сыном. По крайней мере отношусь я к нему именно так. Таких ребят у меня было не так уж и много. Я изначально не взял ничью сторону в этом конфликте. В связи с одним простым моментом: я не знаю его истинной причины. И не хочу ее знать. Для меня важны отношения с обоими этими людьми.
Может ли Мостовой сам стать тренером? На мой взгляд, это человек с мудрым взглядом на футбол. Он многое знает, многое повидал. По жизни Саша честный и порядочный, и это очень хорошие качества. Но главный его недостаток—бескомпромиссность. Есть вероятность, что он очень быстро обломает себе крылья и потеряет веру вообще во все. К сожалению.
Если он все-таки захочет стать тренером, я бы пожелал ему как раз этой самой гибкости. Не обязательно проявлять ее всегда, под всех подстраиваться. Но бывают ситуации, когда нужно идти на компромисс. Порой надо выслушивать мнения, которые тебе неприятны и ты с ними не согласен. Ничего страшного: выслушай. И попробуй убедить этого человека в том, что он не прав, а не просто обижайся на него. А в остальном же у Саши все есть. Я желаю ему здоровья и успехов в его тренерской карьере. Пусть он знает: у него всегда есть я. Если что, я в любой момент ему помогу
