Встретившая их медсестра весьма подробно описала состояние здоровья мисс Даймонд, не упомянув, однако, по настоятельной просьбе Сильвии, о беременности. Пройти к ней в палату им не разрешили, но заверили, что актрису вскоре выпишут.
— Вот видишь, ничего страшного, — сказал Мартин, когда они вышли из больницы, успокаивая скорее себя, чем Кристи. — Это просто последствие нервного перенапряжения, истощение организма.
— А кто в этом виноват? — Девушка с укоризной посмотрела на своего друга и невольно улыбнулась: Мартин готов был заплакать от бессилия, отчего выглядел немного смешным и нелепым. — Ладно, ладно, — поспешила успокоить его Кристи, — пусть Сильвия сама решает, казнить тебя или миловать. Я считаю, что моя миссия завершена: ты больше не нуждаешься в моей помощи…
— Ты мой ангел-хранитель, детка, — ласково произнес Мартин, гладя девушку по золотистым волосам. — Только благодаря тебе я нашел свое счастье! Только ты смогла простить и понять меня! Я никогда этого не забуду, поверь.
Кристи легонько отвела его руку и, глядя в сторону, чтобы не выдать волнения, ответила:
— Да, знаю. И ты, пожалуйста, вспоминай меня иногда.
— Хочешь сказать, что покидаешь наш дом? Ты всерьез собираешься уехать? — встревожился Мартин.
— А как ты представляешь нашу дальнейшую жизнь? — всхлипывая спросила девушка. — Неужели думаешь, что я смогу оставаться у тебя и преспокойно наблюдать за тем, как ты наслаждаешься любовью другой женщины? Нет, Мартин! Ты или конченый эгоист или наивен, как ребенок… Уж лучше я уеду навсегда. К тому же мне еще рано ставить крест на карьере певицы… Попробую найти работу, чтобы платить за обучение. Поживу пока у Тахиры, а там видно будет… Ну, будь счастлив!
Кристи крепко обняла Мартина, поцеловала в губы и быстро зашагала прочь. Вот так резко, словно разорвав все связующие их нити, девушка поставила точку в их отношениях. На такое способна только Кристи, с грустью подумал Мартин. Мой ангел-хранитель…
Сеньор Стронцо ожидал радостных для себя известий. Весь день, а потом и вечер он ходил из угла в угол, возбужденно напевая под нос и потирая руки. Однако Сильвия не объявлялась. Ближе к ночи Луиджи насторожился: что-то пошло не по плану! Он позвонил ей домой, но горничная ответила, что мисс Даймонд еще не возвращалась.
— Узнайте же наконец, где она! Расспросите ее шофера, черт побери! — закричал он в трубку, багровея от ярости и бессилия.
Но долго пребывать в неведении, проклиная нерадивых работников, ему не пришлось. Вскоре позвонила сама Сильвия и холодным, неприязненным тоном, чего Луиджи уж никак не ожидал, заявила:
— Вот что, сеньор Стронцо! Мне известно обо всех твоих интригах у меня за спиной. Не смей выкручиваться, с меня достаточно твоей лжи! Я не желаю больше ни видеть тебя, ни слышать о тебе. Немедленно собирай вещи и уезжай подальше, пока я не ославила тебя на всю страну. Теперь я действительно знаю, что никогда не захочу встретиться с тобой! Ни-ког-да! Запомни это слово.
— Но где ты, Сильвия? — попытался смягчить ее Стронцо, выдавив из себя жалобные нотки. — Пускай я последний негодяй, но все же я волновался за тебя…
— Что?! — в негодовании воскликнула Сильвия, но тут же взяла себя в руки, вспомнив о предостережении врача. — Избавь меня от твоих крокодильих слез. Это мое последнее требование: ты немедленно исчезаешь из города и из моей жизни, иначе ты узнаешь, на что способна Сильвия Даймонд!
Я породил монстра! — с ужасом подумал Луиджи, положив трубку. Господи, ну за что мне это? Он всерьез был озадачен поведением Сильвии. Подумаешь, плел интригу, подумаешь, не удалось… А кто в этом грешном мире чист, как ребенок? Нет такого человека! Разве только сама Сильвия…
Он с силой отпихнул от себя телефон, заметался по номеру, а затем вытащил из шкафа чемодан и принялся швырять в него вещи. Что ж, Сильвия Даймонд, если ты считаешь, что игра окончена, то она окончена лишь для тебя! Луиджи Стронцо никогда не был однолюбом. Не ты была у него первой, не ты станешь и последней. Как ты резонно заметила, найдется много молодых и богатых красавиц, мечтающих оказаться в моих объятиях! Ты еще станешь жалеть, что упустила свой счастливый шанс! Еще пожалеешь….
Стиснув зубы и надвинув на глаза шляпу с широкими полями, Луиджи взял в одну руку старый чемодан, а в другую — длинную деревянную трость и отправился на поиски своего счастья, подальше от глупой женщины, имя которой теперь вызывало у него зуд во всем теле.
Каждый день Мартин звонил в больницу и с благоговейным трепетом узнавал, что мисс Даймонд чувствует себя лучше, что она практически здорова и что вскоре окажется дома. Сильвия по-прежнему не желала принимать посетителей, прекрасно понимая, что первым в их числе окажется именно Мартин, а объясняться с ним в больничных стенах она не хотела.
Женщина настолько была поглощена своим новым состоянием, что ежеминутно прислушивалась к тому, что происходит внутри нее. Небывалое умиротворение наполнило ее душу. Только разговор с Луиджи ненадолго вывел ее из себя, но это были мелочи. Отныне никто и ничто не заставит Сильвию Даймонд потерять равновесие, сорваться с тонкого каната, по которому ей предстояло идти долгих девять месяцев… Нет, уже только восемь.
Сильвия представляла, как начнет скупать энциклопедии для будущих матерей, завозить в свой дом самую лучшую детскую мебель и самые красивые игрушки, выбирать изумительные маленькие кофточки, штанишки, а может, и платьица. Боже, как же это хорошо! Но вот только Мартин… Согласится ли он жить в моей квартире? Захочет ли, чтобы все было так, как планирую я? — терзалась сомнениями актриса. Что, если потребует от меня невозможного — отказаться от роскоши, в которой я привыкла и хочу жить? Мартин, мой Мартин, мне очень хочется верить, что любовь поможет нам решить все проблемы.
Поэтому слова режиссера: «Мисс Даймонд, надеюсь, гастроли в Австралии пройдут успешно, ведь вы — визитная карточка нашего театра», — поразили ее как гром среди ясного неба. Я совершенно забыла о работе! Нет, ни в коем случае я не могу сейчас оставить театр, думала Сильвия. Но в глубине души понимала, что противоречит себе: когда-то она молила Бога послать ей ребенка и клялась, что оставит мир искусства ради счастья быть матерью.
— Почему, Господи, ты постоянно ставишь меня перед выбором? Только я смирилась с тем, что ради Мартина и его любви мне придется пожертвовать моими принципами, привычками, гордостью, в конце концов! И вот теперь новое испытание… Смогу ли я ради ребенка выполнить обещание и уйти из театра? Дай же мне сил и разума принять верное решение, — еле слышно шептала Сильвия, направляясь к выходу из больницы, где ждал лимузин, готовый отвезти ее домой.
Не успела Сильвия переступить порог собственной квартиры, как раздался сигнал домофона и консьержка спросила, может ли мисс Даймонд принять посетителя?
— Кто это? — взволнованно спросила актриса, уже догадываясь о том, кто жаждет увидеть ее.
— Мужчина представился просто Мартином.
— Да-да, конечно, пусть заходит, — торопливо произнесла Сильвия, но тут же спохватилась: я ведь не готова!
Надо было бы хоть немного отдохнуть, привести себя в порядок — переодеться, сделать прическу, маникюр… Однако было уже поздно отступать. Сквозь стук своего сердца женщина словно слышала шаги Мартина, шум открывающегося лифта, его дыхание у самой двери… Почему же он не звонит? Сильвия так и стояла посреди гостиной в пальто и в сапожках, держа в руках розовый газовый шарф. Она ждала самого яркого и значительного момента в своей жизни, к которому шла долгие годы, не осознавая этого…
Звонок в дверь заставил ее вздрогнуть, но Сильвия не двинулась с места. Горничная открыла дверь, и в гостиную широкими шагами вошел Мартин. Он немного задержался в дверях, а затем метнулся к Сильвии и сгреб ее в объятия. Женщина даже не успела ничего сказать. Уткнувшись в его широкую грудь, она слушала стук сердца Мартина и вдыхала запах его тела. Как же хорошо было вот так стоять обнявшись! Не нужны никакие слова, можно не смотреть друг другу в глаза, ища в них ответа на свои чувства. Два сердца, бьющиеся в унисон, — кто может лучше рассказать о любви?
