заседании ее уже не будет, поэтому отцу придется в одиночку отстаивать позицию обвинения в суде.
Томас Блейк, разумеется, пришел в ярость.
— Уэйн перенес дату суда специально для того, чтобы оставить меня без твоей поддержки! — жаловался он дочери, когда они возвращались домой после разговора с судьей Палмерстоном. — Он рассчитывает, что ему удастся задавить меня своей громкой репутацией, если тебя не будет рядом со мной.
Раньше он никогда не нуждался в ее поддержке. Мишель казалось, что она знает причину неуверенности отца. С самого первого дня появления Конрада в его офисе прокурор смотрел на молодого способного метиса как на выскочку, который бросил вызов его авторитету. При этом Томас считал, что сделал удачный выбор, взяв его на работу.
Когда Мишель начала встречаться с Конрадом, вопрос о его этническом происхождении, глубоко засевший в сознании Томаса — хотя тот и отрицал, что это имеет для него хоть какое-нибудь значение, — открылся вдруг с уродливой стороны. Отец доказал, что пресловутая чистота крови значит для него все, когда признался, что не хочет иметь внуков от зятя индейца.
Теперь Конрад был знаменитым адвокатом, который скручивал в бараний рог прокуроров и своих скользких коллег, защищавших интересы крупных компаний. А Томас с приближением старости терял хватку. Мишель старалась не думать об этом, но моложе от этого отец не становился.
Он с уважением относился к ее опыту и советам, но ему нужно было, чтобы она была на суде и своим присутствием путала все карты Конрада. Это прибавило бы ему силы.
Несмотря на то что отец фактически использовал ее, а также на уверенность, что Джон невиновен, Мишель все равно оставалась дочерью прокурора Блейка и поэтому была на его стороне. Она не хотела, чтобы он с треском провалил свое последнее дело.
Мишель сжала его руку.
— Я поговорю с Джорджем Чэпмэном, — пообещала она. — Возможно, мы как-нибудь уладим этот вопрос. Если я вернусь сейчас в Торонто и поработаю месяц, он, возможно, отпустит меня на пару недель к началу суда.
Как выяснилось чуть позже, босс сам собирался предложить Мишель подобный вариант. Одна из ее коллег серьезно заболела и выбыла из строя на неопределенное время. А другая неожиданно уволилась в связи с тем, что ее мужа направили в длительную зарубежную командировку. Прокурор Торонто остался почти без помощников.
— Если суд, в котором ты принимаешь участие, еще не начался, — сказал он Мишель по телефону, — не могла бы ты приехать в Торонто и возглавить группу, ведущую дело О'Брайена? Ты знаешь, что скоро мы примем на работу двух новых сотрудников. Если ты приедешь, то у меня не будет проблем с этим делом.
Все устраивалось наилучшим образом. Мишель могла быть рядом с отцом, когда он больше всего нуждался в ее помощи, и в то же время избежать неожиданных встреч с Конрадом до начала суда.
— Меня это вполне устраивает, Джордж, — сказала Мишель. — Суд отложили на полтора месяца, поэтому я могу спокойно вернуться в Торонто.
Конрад узнал о том, что Мишель уже нет в городе, через неделю после ее отъезда от секретарши Томаса Блейка, когда заглянул в прокуратуру забрать кое-какие бумаги.
— Ни за что не догадаешься, кто упорхнул из нашего курятника, — пропела Мелори Хэнкок, с любопытством ожидая, как он отреагирует на это сообщение.
Мишель, наверное, подумал Конрад, сохраняя бесстрастное выражение лица. Он все время порывался позвонить ей, чтобы предложить встретиться и поговорить, и теперь, узнав, что ее уже нет в городе, расстроился.
Оказывается, он высказал свою догадку вслух. Мелори просияла от удовольствия.
— Умница.
— Куда она поехала? — не удержавшись, спросил Конрад.
— Вернулась в Торонто ради какого-то важного дела.
Конрад помолчал немного, переваривая информацию.
— Значит… ее не будет на суде?
Рот секретарши растянулся до ушей.
— Наоборот, — произнесла она интригующе. — Она должна приехать за несколько дней до начала процесса.
Конрад понял, что теперь они увидятся не раньше, чем через месяц. Как мужчина он страшно тосковал по Мишель. Мне было бы достаточно хотя бы обнять ее, подумал он, прощаясь с Мелори.
Дома он снова вспомнил о картине, которую изобразил на песке его прадед, и ему стало еще тяжелее. Решив перекусить, Конрад открыл холодильник, и в этот момент позвонила Бетси Клайв с предложением поужинать у нее.
— Мишель уехала, и я решила составить тебе компанию, — с надеждой в голосе проговорила она. — У меня в морозилке лежат бараньи ребрышки, я приготовлю их по особому рецепту…
Конраду уже приходилось пробовать это блюдо, которое было, конечно, повкуснее фасоли, которую он собирался разогреть на ужин. К тому же ему было очень одиноко.
— Хорошо, — согласился он после недолгого раздумья. — Но при условии, что это будет чисто дружеский ужин.
Бетси ответила не сразу.
— Ладно. Чем-чем, а терпением меня Бог не обидел.
Конрад пообещал приехать через час. Судя по упоминанию о Мишель, Бетси, возможно, слышала, что он провел с Мишель две ночи в резервации. Черт, об этом, наверное, знает уже весь город! — тихо ругнулся он. Не исключено, что Томас Блейк попросил полицию выяснить, где они и чем занимаются.
Бетси встретила его в дверях квартиры, чмокнула в щеку и обняла по-дружески, но Конраду это было неприятно. В отличие от Мишель он помнил слова клятвы верности, которые они дали друг другу во время их бракосочетания в Каменном овраге.
За ужином они вели непринужденный разговор, и, только после того как ребрышки были съедены, Бетси затронула тему, которая, очевидно, интересовала ее больше всего.
— Я понимаю, что не должна спрашивать тебя об этом, — сказала она, нервно постукивая длинными ухоженными пальцами по скатерти. — Но мы с тобой дружим уже давно, и меня интересует, какое место занимаю я в твоей жизни. Я хотела бы знать, насколько у тебя серьезно с Мишель, — уточнила Бетси после недолгого колебания. — Или вы просто решили повторить то, что было между вами пять лет назад?
Конрад не знал, как ответить. Если он скажет, что они муж и жена, что их сочетал браком его умерший прадед в Каменном овраге две недели назад, Бетси подумает, что он сошел с ума. Но обнадеживать ее тоже было бы жестоко с его стороны.
— Я собираюсь жениться на ней, — решившись, сказал он. — Если Мишель, конечно, согласится стать моей женой. Я безумно люблю ее. К сожалению, у меня пока ничего не получается.
На лице Бетси отразились зависть и недоверие.
— Если это правда, то она просто дура, — припечатала она. — Возможно, я необъективна, но я считаю тебя мужчиной, за которого пошла бы любая женщина, если она в своем уме.
У Мишель оставалось еще несколько дней до возвращения в Кингстон. Она сидела в своей квартире и отмечала в ежедневнике даты судебных процессов, когда внезапно у нее в голове будто произошло короткое замыкание. У меня же задержка месячных уже больше чем на четыре недели! — ошеломленно подумала Мишель. Я не могу быть беременной, это просто невозможно! Кроме Роберта, я больше ни с кем не спала, а мы с ним развелись три года назад.
Она вдруг вспомнила о сне, который видела перед тем, как проснуться в своей машине недалеко от Каменного оврага. Этот сон до сих пор не давал Мишель покою. Ей приснилось, что их с Конрадом обручил его покойный прадед по свадебному обряду племени су. После этого они пошли в вигвам, стоявший в отдалении от стоянки племени, и провели там первую брачную ночь.
Мишель не сомневалась, что это был именно сон, а не реальное событие. Это было настолько невероятно, что не могло быть правдой. Скорее всего, рассуждала она, мы занимались любовью в машине,
