Юрка попытался открыть коробку. Она была плоская, совсем новенькая, пускала солнечные зайчики и не хотела открываться.
Ребята привыкли к тому, что море выбрасывает на берег пустые ящики с пестрыми иностранными ярлыками, доски и кухтыли — металлические шары, прикрепляемые к рыбачьим сетям, поплавки из пенопласта, бочки и разбухшую, осклизлую обувь…
Такая коробка попалась им впервые.
Потеряв терпение, Юрка бросил на гальку мокрые варежки и, сопя, стал ногтями сдвигать никелированную крышку.
— А если бомба? — прошептал Васек.
— Бомбы такие не бывают. — Валерий не спускал с находки глаз.
— А может, она нарочно такая, чтоб не догадались, — не унимался Васек, и его неправильно растущий резец смешно высунулся из-под верхней губы. — Послушай, там ничего не тикает?
— Отойди подальше, — сказал Юрка, ломая ноготь указательного пальца и морщась. — Ну? Сейчас я тебе так тикну — рад не будешь!
Рядом был Валерий, и Васек остался на месте. Плохо бы жилось ему без старшего брата.
Шестеро серых глаз прилипли к коробке. Юркины пальцы все время срывались с крышки. Валерий, рослый, серьезный, с легким пушком на верхней губе, был сдержан, и только по тому, как слегка вздрагивали его белесые брови, можно было догадаться, что и он не равнодушен к коробке.
— Дай-ка я попробую, — сказал он наконец ломким баском, — ты слишком кипятишься.
— Погоди…
— У меня ногти подлинней… Слышишь?
В этот момент крышка чуть сдвинулась. Юрка, весь вспотев от напряжения, нажал посильнее, и коробка открылась. Заглядывая в нее, Валерий грудью надвинулся на Юрку, а коротышка Васек подпрыгнул и едва не вышиб головой коробку из Юркиных рук.
Лицо Юрки исказилось от бешенства, он ногой поддал под зад малышу — Васек отлетел на добрый метр.
В коробке, разделенной на металлические ячейки, виднелись круглые стеклянные ампулы с узкими, как иголка, горлышками. В ампулах покачивалась какая-то жидкость.
Сердце у Юрки часто забилось.
— Так, — сказал он, — полюбуйтесь… Откуда они тут?
Васек тем временем взобрался на валун и, опираясь одной рукой на широкое плечо Валерия, неудобно вытянулся, заглядывая в коробку.
— И написано не по-нашему, — сказал он.
«Ну и глазастый!» — Юрка только сейчас заметил на ампулах белые надписи на иностранном языке.
— Дай прочту. — Валерий взял у Юрки коробку, осторожно достал одну ампулу, поболтал зачем-то и стал разглядывать на свет.
— Тише, — попросил Юрка, — разобьешь.
— Что там, а? Что там, а? — как автомат, завелся Васек.
— Заткнись, юла! — сказал Юрка.
— Может, яд? Шпионы подбросили… Или чума в них?.. Или…
— Сам ты хуже чумы, — сказал Юрка.
— Пограничники! Покажем им! — закричал Васек.
К мысу, глубоко вдающемуся в море, из лощинки вышли два пограничника. Здесь кончался материк и проходила государственная граница. Солдаты были на лыжах, в белых маскировочных халатах, с пистолетами-автоматами на груди.
Валерий аккуратно вложил ампулу в гнездо, закрыл крышку и стал заталкивать коробку в карман канадки.
У Юрки задрожали губы, он часто задышал, засопел, глядя на брата.
— Тише, — сказал Валерий. — Не собираюсь присваивать твою находку, ясно? Покажу на заставе и верну тебе.
— Ищи-свищи ее тогда! Надо по-честному. Я нашел — я и делаю с ней что хочу.
Валерий затолкнул коробку, и она заметно оттягивала карман.
— Нашел ее ты, верно, — сказал Валерий, — но ты не можешь распоряжаться ею как хочешь. А что, если она представляет величайшую государственную важность? Поможет раскрыть какую-то тайну? Ты об этом подумал? Потеряешь ее, сломаешь… Что тогда?
— Не потеряю, — сказал Юрка, — надо по-честному.
— Ты опять за свое…
Юрка подошел к брату. Валерий был выше его на голову, со спины мог сойти за настоящего мужчину и говорил не задиристым детским дискантом: в его голос то и дело врывался бас. А с какой стороны ни гляди на Юрку — все видно, что мальчишка.
— Значит, не отдашь? — Юрка горячо задышал брату в подбородок, взялся за куртку.
— Не советую, — все так же спокойно сказал Валерий, медленно отрывая его цепкие пальцы от канадки. — Потом жалеть будешь, Юра.
Он не хотел связываться с Юркой, звероватым и вздорным мальчишкой. В припадке ярости тот мог броситься и на взрослого и не замечал ни ударов, ни синяков.
— Ну перестаньте же! — взмолился Васек. — Хватит вам!
— Отдашь? — холодно спросил Юрка; его серые прищуренные глаза по-рысьи, искоса, глядели на брата, а руки все туже стягивали канадку и придвигали Валерия.
— Юра, два шага назад. Говорю как брату.
Короткий удар — и Юркин кулак, как резиновый, отскочил от подбородка Валерия, и тут же, не успев опомниться, Юрка спиной полетел на ледяные камни, раскидывая ноги. Вскочил и, приняв стойку боксера на ринге, пошел на брата.
— Коробку поломаете! — завопил Васек. — Я бате скажу…
— Юра, — снова сказал Валерий и заметно побледнел, — уйди.
— Отдай коробку!
Братья принялись бешено колотить друг друга кулаками, пуская в ход колени и ноги. Кончилось все тем, что Юрка, без шапки, ткнулся головой в снег и остался так лежать, а Валерий отряхнулся и с сожалением посмотрел на него: «Говорил ведь — не лезь!» — махнул рукой и пошел к поселку.
Юрка встал, вытер с губы кровь, натянул на голову белую от снега ушанку и сел на гладкий валун.
Васек подобрал с земли пуговицу, спрятал в карман и оглянулся на Валерия. Потом посмотрел на Юрку. Хмурый, молчаливый, в своей черной стеганке, он, как ворон, сидел на камне и глядел в море.
Васек опять посмотрел на Валерия, карабкавшегося в ста шагах на взгорок, перевел взгляд на Юрку, тяжело, как взрослый, вздохнул. Потом махнул рукой и бросился за старшим братом.
Минут через двадцать Юрку кто-то тронул за шапку. Он словно очнулся. Перед ним стояла Рая в бордовом зимнем пальто и пыжиковой шапочке.
— Морем любуешься?
Юрка встал и пошел к поселку:
— Чего домой не пришла, финтифлюшка? Мамка всю ночь не спала…
— Ольгу подменяла… Грипп…
Глава 2. Папуас из Якорной губы
Назад Юрка шел молча. Как Рая ни допытывалась, что случилось, Юрка молчал. Лишь проходя мимо погранзаставы — а она находилась за поселком, — он сжал кулаки и всхлипнул:
— Ух и дам я ему! Ух…
