Славка крайне заинтересовался работой и подошел поближе. Теперь он видел, что они вырубали в камне дыру. Но для чего? Тот, что был с лопатой, быстро выбросил из дыры щебень, и опять гулко заухал лом. Потом матрос с сумкой достал два красноватых бумажных патрона с черными проводами на конце, сунул патроны в выбитую яму, что-то сказал двум своим товарищам и крикнул Славке:
— Мальчик, уходи. Рвать будем!
Два матроса подошли к нему и, подхватив недоумевавшего Славку под руки, побежали за скалу. Скоро к ним присоединился и третий матрос с брезентовой сумкой. Рванул взрыв, и в небо свечой взлетели камни. Дым рассеялся, и Славка вместе с матросами побежал к месту взрыва. Там, где была глубокая ямка, темнела широкая и длинная яма, наполненная дымом.
— Ну и рвануло! — засмеялся Славка. — Вот силища-то!
— Ничего тут смешного нет, — мрачно сказал матрос с брезентовой сумкой, — могилу роем.
Славка покраснел, сконфузился, смолк.
— Товарищ наш, из одного экипажа… умер… Ясно?
С тяжелым чувством пошел Славка в город. Вот оно как здесь! Даже человека схоронить нормально нельзя: никакая лопата не возьмет гранит, поневоле приходится пускать в ход взрывчатку. И ему почему-то сразу вспомнилась бабушка. На восторженные восклицания Славки по поводу грозного и прекрасного Баренцева моря, Чаячьей губы и северных сияний она скептически бросала: «Оно-то, конечно, красивое, знаю, да из него одеяла не сошьешь и не будешь им сыт, твоим северным сиянием».
Когда по улице Фетисова Славка спускался вниз, сзади опять отрывисто рвануло. «Могилу углубляют», — подумал Славка, и у него запершило в горле.
На стадионе, возле которого он шел, мальчишки гоняли футбольный мяч. Сбоку, у ворот, валялись вырезанные из досок пистолеты-автоматы с косо торчащими магазинными коробками и веревками вместо ремней. Ребята как бешеные носились по полю, ровному и твердому, без травы, посыпанному песком.
В воротах стоял подросток в тельняшке и лыжных брюках, высокий и худой, с заросшим затылком.
Ворота были слишком широкими для ребят, и они уменьшили их, свалив в метре от штанги кучу курточек и телогреек.
Внезапно мяч вылетел из черты поля и помчался на Славку. Он не растерялся и тут же ногой отбил его в центр поля. Игра продолжалась. Паренек в тельняшке посмотрел на Славку и почесал висок. Славка остановился. Паренек, не выходя из ворот, подозвал его к себе.
— Недавно приехал? — спросил он, глядя одним глазом на мяч, другим на Славку.
Славка ответил.
— Подводник?
Каким-то седьмым чувством догадавшись, что вопрос касается не столько его, сколько отца, Славка утвердительно кивнул головой. Узнав, что он перешел в пятый класс, паренек в тельняшке сказал, что, наверное, они будут учиться в одном классе.
Иногда на Славку смотрел один его глаз, зеленоватый с желтыми крапинками, иногда же, если мяч был далеко от ворот, — оба. А потом случилось так, что глаза паренька впились в мяч: игрок с пустой кобурой на поясе стремительно вел его к воротам. Паренек в тельняшке, как обезьяна, запрыгал в воротах, изгибаясь и выбрасывая вперед руки. Удар — он бросился вперед, и Славка увидел, как он, скорчившись, лежит на земле, прижав к животу мяч.
— Ур-р-р-а, Гошка! — закричали мальчишки.
Гошка медленно поднялся, сплюнул, отбил ногой мяч за центр поля, потом тщательно отряхнул от пыли ворсистые лыжные брюки, как ни в чем не бывало подошел к воротам и оперся о штангу.
— Трудный был мяч, — сказал Славка. — Чуть не с ножки снял.
— Ерунда, — ответил Гошка, — вот «мертвый» — этот трудный, а такой — пара пустяков.
Рукава тельняшки его были высоко закатаны, и Славка увидел на локте правой руки косую кровоточащую ссадину.
— Болит? — Славка ткнул пальцем.
— Царапина! — Гошка только сейчас заметил ее. — Через час присохнет. На мне, как на собаке, все заживает. Кровь хорошо сворачивается.
Славка с уважением посмотрел на него. У Гошки была костлявая широкая фигурка; не по росту длинные брюки, гармошкой собранные ниже колен, надежно держал крепкий флотский ремень с медной бляхой. Видно, мальчишка не забывал ее драить песком, потому что она, как зеркало, пускала желтые зайчики.
— Издалека? — спросил Гошка.
— Из Москвы, — стараясь говорить как можно равнодушней, ответил Славка.
— И на Красной площади был? — Гошка покусал губу.
— Миллион раз. Я даже жил неподалеку от нее.
— Здо?рово! — сказал Гошка и тотчас вздрогнул, выскочил вперед, сгорбился, стремительно подпрыгнул вверх, и тугой кожаный мяч крепко стукнулся о него, точно прилип к животу вратаря.
Несколько раз ударив мячом о землю, он пустил его ввысь, подтянул брюки и подошел к Славке.
— А знаешь, что такое гюйс?
— Откидной воротник у матроса, — отчеканил Славка.
— А кнехт?
Это слово мальчик тоже знал. Да и кто не знает, что деревянная или чугунная тумба для крепления швартовых концов зовется кнехтом.
— Отлично, — сказал Гошка. — Ты, я вижу, не сухопутная мышь, браток… А что такое шпигат?
— Не шпигат, а шпагат, — поправил его Славка, — ну кто же этого не знает, — тонкая веревочка…
Тут Гошка хохотнул и дружески, впрочем довольно чувствительно, щелкнул его в темя.
— Эх, ты, шпигата не знаешь! Салака ты в постном масле!
Неизвестно, сколько бы еще продолжался экзамен, но тут мать одного игрока из Гошкиной команды отозвала сына с поля, и Гошка крикнул Славке:
— Хочешь вместо него?
— Хочу.
— А играть-то играл когда?
Это уже было похоже на оскорбление. Гошка, видно, думает, что если человек не знает ничего про какой-то шпигат, так он вообще ни на что не способен.
— Играл! — дерзко крикнул Славка. — Жаль только, что буду в твоей команде, а то бы мяч вместе с тобой в сетку вогнал!
Гошка улыбнулся — это была его первая улыбка со времени их знакомства:
— Ну, иди-иди, а то нам наклепают.
Славка ринулся на поле вдогонку за мячом. Он играл в сборной школьной команде, считался неплохим игроком и очень хотел показать ребятам класс столичной игры. Напрягая всю мощь своих мышц, он носился по полю, догоняя мяч, обводил, подавал и принимал пасовки, бил по воротам. Вначале он старался только потому, что знал — в спину ему смотрят зеленоватые, полные озорства и надменности Гошкины глаза. Но скоро Славка забыл об этом. Он просто вошел в азарт. Ах, как хотелось ему вогнать в ворота мяч! Но всякий раз мяч или пролетал мимо, или вратарь исправно брал его.
Славка едва не плакал от огорчения, взвизгивал, сжимал кулаки и топал ногой о землю. Мяч хорошо слушался в центре поля, шел как на привязи у ноги, но стоило подвести его к воротам, как он выходил из повиновения, отскакивал в ноги противника, шел прямо в руки вратарю или пролетал над верхней перекладиной.
Хотя Славка не забил ни одного гола, игра кончилась со счетом 3:2 в пользу Гошкиной команды. Ребята надели курточки, повесили на плечи пистолеты-автоматы и зашагали от стадиона. Его заняли моряки — готовились соревнования на первенство Северного флота, и футболисты вышли на тренировку.
Славка перезнакомился почти со всеми ребятами обеих команд, а что касается Гошки, так он уже мог считаться его другом.
— Я сегодня был на кладбище, — сказал Славка, — и видел, как матросы…
