Германо-итальянские боевые операции. 1941–1943

французском Марокко и Алжире 8 ноября 1942 года. — Примеч. авт.) порядок на территории Туниса поддерживали французские колониальные войска из состава армии Виши в Северной Африке. Эти силы были немногочисленны в сравнении как с высаживаемой англо-американской, так и сражающейся итало-немецкой группировками.

На момент подписания перемирия между Францией и Германией в июне 1940 года контингент французов в Тунисе состоял из 3601 французского офицера, 56 тыс. европейских и 79 тыс. колониальных солдат.

Основные проблемы для французских войск в Северной Африке возникли не с Германией, а с Италией. Последняя конкурировала с французами в борьбе за Средиземноморье и добивалась максимального сокращения французского контингента в североафриканских странах.

Дискуссии с итальянской комиссией при подписании перемирия 1940 года проходили очень тяжело, так как итальянцы настаивали на выводе большинства французских сил из Северной Африки с оставлением только небольшой группировки в 30 тыс. человек. Французы же, наоборот, надеялись за счет метрополии усилить колониальную группировку в Северной Африке на 15 тыс. человек. В конце концов, после долгих споров, итальянские представители согласились на стотысячный контингент, войска которого разместились следующим образом: 15 тыс. — в Тунисе, 40 тыс. — в Алжире, 45 тыс. — во Французском Марокко.

Вопрос о материально-техническом обеспечении колониальной группировки французских войск в Северной Африке был также очень важен. В сентябре 1940 года итальянцы нанесли новый дипломатический удар — маршал Бадольо заявил о запрете на использование танков, артиллерии с калибром более 75 мм, орудий ПВО и различного другого противотанкового вооружения. Перед началом боевых действий в Египте и Ливии итальянцы добились превосходства над французами не только в л/с, танках и артиллерии, но и в автомобильном транспорте. Однако и у французов оставалось еще много машин. Из них: 614 машин связи, 1016 грузовых автомобилей, 904 легких грузовика, 430 мотоциклов, 929 мотоциклов с коляской, 268 тягачей. Борьба за численность танков между французами и итальянцами также продолжалась. В окончательном решении цифра была следующей. Всего имелось 482 боеспособных танка. Из них разрешалось использовать 164 единицы (остальные находились под надзором контрольной комиссии). 45 располагались на территории Марокко, 45 — в районе города-порта Оран в Марокко (в составе отдельной дивизии), 12 — в Алжире (в кавалерийской школе), 62 — в Тунисе. Собственно бронетанковые войска, которые располагались в Тунисе, состояли из устаревших (спроектированных еще в 1929 году) средних танков D-1 с 47-мм пушкой.

Танки «Рено» FT-17, находившиеся под контролем комиссии, были сильно потрепаны и не могли применяться в боях из-за своей архаичной конструкции. Бронеавтомобили колониальных войск также были представлены устаревшими моделями, из которых самыми распространенными являлись разные образцы фирмы «Лаффли». Особняком стояли 30 новейших БА «Панар 178». Всего же в Северной Африке имелось 169 «разрешенных» бронеавтомобилей, 5 находилось под контролем и 19 машин были учебными.

Располагая достаточно ограниченными силами, правительство Виши предполагало как можно дольше оборонять свои североафриканские владения от всех возможных посягательств: как от немцев и итальянцев, так и от англичан и американцев. Именно такова была позиция Петэна. Его ближайшие влиятельные сподвижники генерал Вейган и адмирал Дарлан (Дарлан носил звание адмирала флота Франции, которое было в 1939 году специально введено для этого человека. — Примеч. авт.) придерживались несколько иных взглядов, не брезгуя «пригласить» во французские колонии могущественных покровителей. Но первый из них более уповал на англо-американское руководство, а второй скорее сочувствовал немцам. Из-за затянувшегося конфликта французские правящие круги так и не выработали единой долговременной концепции обороны своей заморской территории.

Генерал Вейган был назначен главнокомандующим и уполномоченным представителем правительства Виши в Северной Африке сразу после позорного перемирия. 28 января 1941 года он упоминает о желании маршала Петэна защищать французскую Северную Африку «каков бы ни был агрессор», а 28 сентября 1941 года подписывает документ по общим положениям обороны Северной Африки, где достаточно четко обозначает главного врага — Германию, войска которой могут легко захватить порт Бизерту в Тунисе. 18 ноября 1941 года Вейган был снят со своего поста и покинул североафриканские владения Франции. Был ли упомянутый документ причиной его отзыва точно неизвестно, но такая версия существует.

Проникновение немцев в Северную и Западную Африку (имеются в виду французские владения. — Примеч. авт.) на тот момент еще не носило серьезного характера, и их там почти не было. Например, американский консул Уоссон в октябре 1941 года сообщил в государственный департамент, что ему не удалось обнаружить в Дакаре (Французская Западная Африка) ни одного немца. В британских источниках также утверждается, что «войск стран Оси не было ни в Марокко, ни в Алжире, ни в Тунисе…»[20]

Но германское руководство в ответ на позицию временного невмешательства во французские колониальные дела хотело от вишистов неких гарантий, которые в ноябре 1941 года на переговорах с французскими представителями выдвинул Герман Геринг. Вот их содержание:

1) обязательства французского правительства приступить к транспортировке материальных средств и провизии в Ливию (итальянская колония. — Примеч. авт.) из Франции в североафриканские колонии без какого-либо участия итало-германского блока;

2) подписание соглашений о ведении боевых действий против британских войск вместе с германо- итальянской армией в случае вторжения англичан на территорию Туниса.

Задокументировав подобные требования, Франция рисковала быть втянутой в войну на стороне стран Оси, что противоречило негласной внешней политике вишистов, которую можно определить словами «ни мира, ни войны».

Находясь под германским давлением, французы формально дали положительный ответ. Но сущностные положения встречных предложений были совершенно неприемлемы для немцев. Вот их суть:

1) полная «военно-морская и воздушная свобода» действий армии Франции в Африке и на Западном Средиземноморье: неограниченные возможности переброски войск, перевооружения со складов, баз и заводов в метрополии;

2) свобода действий французского командного состава в управлении и обеспечении подразделениями, укомплектованными туземным населением;

3) ремитализация (усиление военной группировки) на юге Туниса;

4) снабжение Германией по мере необходимости топливом и ГСМ всех видов транспортных средств для выполнения поставленных французским войскам оборонительных задач;

5) защита авиацией рейха французских транспортных судов в восточной части западного Средиземноморья.

Принимая во внимание сам характер подобных условий и то, что в этот момент вермахт отчаянно сражался с Красной Армией на подступах к Москве, немецкое руководство формально приостановило переговоры. Однако промежуточный результат был достигнут: Дарлан согласился на ограниченные поставки горючего для Африканского корпуса через территорию Туниса, а взамен немцы разрешили перебросить в Тунис из Сирии (находившейся под контролем англичан и голлистов) несколько колониальных частей без тяжелого вооружения с приказом закрепиться на западе вблизи г. Константина. Таким образом, немецкая агрессия против североафриканских колоний Франции пока не состоялась.

После отзыва Вейгана командующим французскими военными силами в Северной Африке был назначен генерал Жуэн — более осмотрительный политик, чем его предшественник. Но его план обороны Туниса, датированный январем 1942 года, вызвал в правительственных кругах Виши настоящий переполох, так как он был направлен скорее для отражения возможной агрессии войск стран Оси, нежели от англичан или американцев. Вот как Жуэн впоследствии описывал реакцию на содержание своего секретного предписания:

«Эта бумага вызвала большое волнение в верхах Виши. Реакция последовала незамедлительно, я получил приказ от адмирала Бюраге, начальника Генерального штаба национальной обороны, немедленно уничтожить вышеуказанные инструкции.

Когда я снова встретился с адмиралом Дарланом, он еще был в шоковом состоянии от моего послания. Эта неосторожность могла стать роковой для его правительства (в тот момент Дарлан был главой