пресмыкающиеся, мотыльки, бабочки и прочие насекомые обитают здесь, на этой самой земле. С особым вниманием Нил изучал раздел, посвященный той провинции Борнео, столицей которой был Куала-Солор, поскольку ближайшие три года ему предстояло заниматься местной фауной. Между тем жизнь, кипевшая за стенами музея, буквально ошеломила его, и, не будь Макадам степенным и рассудительным молодым человеком, он громко рассмеялся бы от восторга. Ему открылся новый, совершенно неведомый мир. Нил бродил по городу, пока не стер ноги. Стоя на шумной перекрестке, он изумленно смотрел на бесконечные вереницы рикш, проворно бегущих человечков, впряженных в тележки. С моста через канал разглядывал он сампаны, тесно прижатые друг к другу, точно сардины в банке. Заходил в китайские магазинчики на Виктория-роуд, где продавались всевозможные диковины. Бомбейские купцы, импозантные и шумные, зазывали его в свои лавчонки, предлагая шелк и украшения с фальшивыми драгоценностями. Нил засматривался на грустных тамилов, шествовавших отрешенно и с суровой грацией, на бородатых, исполненных надменного, достоинства арабов в белых фесках. Всю эту разноплеменную толпу заливало потоками ослепительных жарких лучей солнце. Нил растерялся. Ему подумалось, что пройдут годы, прежде чем он сумеет познать этот красочный, пестрый и многоликий мир.
Вечером после обеда капитан Бредон предложил Нилу проехаться по городу.
— Пора познакомиться со здешней жизнью, — сказал он.
Они взяли рикш и отправились в китайский квартал. В плавании капитан не брал в рот спиртного, зато на берегу давал себе волю. Чувствовал он себя превосходно. Рикши остановились у дома в переулке. Капитан постучался, их впустили. Миновав узкий коридор, они оказались в большой комнате. Вдоль стен тянулись покрытые красным плюшем скамьи, на которых сидели женщины — француженки, итальянки, американки. Надрывно дребезжала пианола, несколько пар танцевали. Капитан заказал выпивку. Женщины, ожидая приглашения, призывно поглядывали на вошедших.
— Ну, молодой человек, которая из девиц вам приглянулась? — спросил капитан игриво.
— Чтобы переспать с ней, хотите вы сказать? Ни одна.
— Между прочим, в тех краях, куда вы направляетесь, нет белых женщин.
— Это не имеет значения.
— Хотите посмотреть на туземок?
— Мне все равно.
Капитан расплатился, и они отправились в другой дом. Здесь были только китаянки, изящные и грациозные, с миниатюрными ножками и ручками, точно чашечки цветов, и одеты они были в шелковые платья с цветочным рисунком. Но накрашенные лица напоминали маски, а черные глаза насмешливо смотрели на незнакомцев. Во всем облике девушек было нечто странное, они казались заводными куклами.
— По-моему, с этим заведением стоит познакомиться, поэтому я и привел вас сюда, — сказал капитан с видом человека, исполняющего священную обязанность. — Но на них можно только любоваться. Они почему-то не жалуют нас. Кое-где в такие китайские дома даже не пускают белых. Говорят, от нас воняет. Чудно, правда? Оказывается, мы смердим, как покойники.
— В самом деле?
— По мне, так лучше всех — японки, — продолжал капитан. — Вот уж они настоящие красотки. Я сам женат на японке. Пошли, я отвезу вас к таким девицам, что провалиться мне на этом месте, если ни одна не придется вам по вкусу.
Рикши поджидали их. Капитан Бредон сказал, куда ехать, и они помчались. Открывшая дверь пожилая дородная японка встретила их низкими поклонами. Она провела гостей в светлую чистую комнату, где не было никакой мебели, только циновки на полу. Они сели. Немного погодя вышла девочка с подносом, на котором стояли две пиалы с бледным чаем. Застенчиво кланяясь, она подала каждому гостю пиалу. Капитан что-то сказал хозяйке, и та, взглянув на Нила, захихикала. Потом по ее знаку девочка вышла, и вскоре в комнату грациозно вплыли четыре девушки. Они и вправду были прелестны — в кимоно, с черными блестящими волосами, уложенными в затейливые прически; невысокого роста, пухленькие, круглолицые; глаза их весело блестели. Девушки низко поклонились и, как благонравные барышни, произнесли вежливые приветствия. Речь их была похожа на птичий щебет. Опустившись на колени с двух сторон около каждого гостя, они принялись мило кокетничать. Вскоре капитан обнимал двух девушек за тонкие талии, а те — весело трещали без умолку. Нилу показалось, что девушки капитана посмеиваются над ним, они то и дело поглядывали на него с лукавым озорством, и он залился румянцем. Но две другие прижимались к нему и, не переставая улыбаться, как ни в чем не бывало щебетали на своем языке, словно он прекрасно их понимал. Они излучали такую жизнерадостность и простодушие, что Нил рассмеялся. Девушки предупреждали каждое его движение. Подали ему пиалу, а когда он выпил чай, заботливо взяли ее у него из рук. Поднесли спичку к сигарете, когда ему захотелось закурить, а одна девушка подставила маленькую нежную ладошку, чтобы пепел не упал ему на одежду. Они гладили нежное лицо юноши и с любопытством разглядывали его большие сильные руки. Всей своей повадкой они напоминали игривых котят.
— Ну что, — спросил капитан, — еще не выбрали?
— О чем вы?
— Я посмотрю, на ком вы остановитесь, а потом выберу себе.
— Мне что-то не хочется. Я, пожалуй, вернусь в гостиницу.
— Почему? Вы что, боитесь?
— Нет, просто мне это не по душе. Но я не собираюсь вам мешать. Вполне и один доберусь.
— Тогда и мне тут делать нечего. Я просто хотел поддержать компанию.
Капитан что-то сказал хозяйке, и девушки с удивлением обернулись на Нила. Пожилая японка, похоже, о чем-то спросила, и капитан в ответ пожал плечами. Одна из девушек произнесла какую-то фразу, и все дружно рассмеялись.
— Что она сказала? — спросил Нил.
— Ничего особенного, просто пошутила, — улыбнулся капитан.
Но и он с любопытством взглянул на Нила. Девушка, которая всех рассмешила, сказала еще что-то, обращаясь прямо к юноше. Хотя он и не понимал по-японски, но под ее насмешливым взглядом покраснел и нахмурился от досады, что из него делают посмешище. Девушка рассмеялась и, обняв Нила за шею, поцеловала.
— Ну что ж, идем, — сказал капитан.
Когда они, отпустив рикш, вошли в гостиницу, Нил снова спросил:
— Чем девушка так всех насмешила?
— Она сказала, что вы девственник.
— Не понимаю, что в этом смешного, — проговорил Нил, растягивая слова на шотландский манер.
— В самом деле?
— Конечно.
— Сколько вам лет?
— Двадцать два.
— И долго вы собираетесь ждать?
— Пока не женюсь.
Капитан промолчал. Прощаясь с Нилом на лестнице, он протянул ему руку. В глазах его засветился лукавый огонек, когда он пожелал молодому человеку спокойной ночи, но Нил ответил ясным, простодушным и безмятежным взглядом.
Через три дня «Султан Ахмед» снялся с якоря. Среди пассажиров Нил был единственным белым. Пока капитан занимался делами, Нил перечитывал «Малайский архипелаг» Уоллеса.[30] Эта книга, которую он знал с детства, вновь вызывала у него живой интерес. Когда капитан отдыхал, они играли в крибедж или сидели в шезлонгах на палубе, курили и разговаривали. Нил был сыном провинциального врача и, сколько себя помнил, всегда тянулся к природе. После школы он поступил в Эдинбургский университет и, окончив его с отличием, получил степень бакалавра. Нил искал себе место в биологической лаборатории и однажды, просматривая журнал «Нейчер», наткнулся на объявление: хранителю музея в Куала-Солор требовался помощник. Дядя Нила, коммерсант из Глазго, был когда-то знаком с хранителем музея, Ангусом Манро, и теперь написал ему письмо с просьбой взять племянника на
