единого слова мадам Берже взяла одну газету и стала читать. Заголовки набраны крупно. Этой новости отвели первые полосы.
— Я заходил в бар Жожо. Там только и разговору, что об этом убийстве. Джордан был постоянным клиентом бара, его там все знают. Я и сам с ним разговаривал в вечер убийства. У него был неплохой день на скачках, и он всем ставил выпивку.
Робер болтал так непринужденно, естественно, будто ничто на свете его не тревожило. Глаза его блестели, а всегда довольно бледные щеки слегка разрумянились. Он был возбужден, но не выказывал ни малейшего волнения. Стараясь, чтобы и ее голос звучал так же беззаботно, как его, Лидия спросила:
— Они уже кого-то подозревают в убийстве?
— Думают, это матрос. Консьержка сказала, что она неделю назад видела, как Джордан возвратился домой с каким-то матросом. Но, конечно, кто-то мог просто вырядиться матросом. Полиция устраивает облавы на всех посетителей сомнительных баров на Монмартре. Судя по виду кожи вокруг раны, ударили, похоже, с огромной силой. Ищут рослого человека могучего сложения. Известны, конечно, два-три боксера, о которых идет дурная слава.
Мадам Берже, ни слова не сказав, отложила газету.
— Обед будет готов через несколько минут,— сказала она.— Лидия, ты скатерть постелила?
— Пойду постелю.
В дни, когда Робер бывал дома, обедали и ужинали в столовой, хотя это и хлопотней. Но мадам Берже сказала:
— Нельзя жить как дикари. Робер получил хорошее воспитание и привык, чтобы все делалось, как положено.
Робер пошел наверх переменить пиджак и надеть шлепанцы. Мадам Берже не позволяла ему носить дома выходной костюм. Лидия стала накрывать на стол. И вдруг содрогнулась от ужаса, пораженная нежданной мыслью, и ухватилась за спинку стула, чтобы не упасть. Ведь две ночи назад, как раз когда был убит Тедди Джордан, Робер разбудил ее среди ночи, попросил накормить его ужином и поспешил лечь с ней в постель. Он кинулся к ней в объятия сразу после того, как совершил это чудовищное преступление; и источником его страсти, его ненасытного желания, его безумных ласк была пролитая им кровь. «А если я той ночью зачала?»
Вниз по лестнице прошлепал Робер.
— Я готов, ма,— крикнул он.
— Иду.
Он вошел в столовую и сел на свое обычное место. Вынул салфетку из кольца, разложил и взял ломоть хлеба с тарелки, на которую Лидия его положила.
— Ну как, наша старушка сегодня хорошо нас покормит? Я нагулял отличный аппетит. У Жожо я в обед только и съел, что сандвич.
Мадам Берже внесла супницу, села во главе стола и разлила всем троим бульон. Робер был превосходно настроен. Он весело болтал. Но женщины едва отвечали. С первым покончили.
— Что дальше? — спросил Робер.
— Мясная запеканка с картофелем.
— Не самое мое любимое блюдо.
— Скажи спасибо, что у тебя есть хоть какая-то еда,— резко отозвалась мать.
Робер пожал плечами и весело подмигнул Лидии. Мадам Берже пошла в кухню за запеканкой.
— Похоже, наша старушка не в настроении. Чем она сегодня занималась?
— Сегодня у генеральши последний приемный день сезона. Она туда ходила.
— Эта старая зануда кого хочешь выведет из себя.
Мадам Берже внесла запеканку и разложила по тарелкам. Робер выпил вина с водой. Как всегда иронично и довольно забавно он продолжал болтать о том о сем, но в конце концов вынужден был заметить, как неразговорчивы женщины.
— Да что с вами нынче? — сердито прервал он себя.— Сидите надутые, будто двое немых на похоронах.
Мать все время ела через силу, уставясь в тарелку, но теперь подняла глаза и молча, в упор посмотрела на сына.
— Ну, что еще? — дерзко воскликнул он.
Она не ответила, но все смотрела на него. Лидия глянула на свекровь. В ее темных, выразительных, как у Робера, глазах она прочла упрек, страх, гнев, но и горе, безмерное горе, видеть это было нестерпимо. Робер не выдержал силы этого страдальческого взгляда и опустил глаза. Обед закончили в молчании. Робер закурил и дал сигарету Лидии. Она пошла в кухню и принесла кофе. Выпили его в молчании.
В дверь позвонили. Мадам Берже вскрикнула. Все трое не шевельнулись, словно парализованные. Еще звонок.
— Кто это? — прошептала мадам Берже.
— Пойду посмотрю,— сказал Робер. Потом прибавил, посуровев: — Возьми себя в руки, мать. Не из-за чего тебе расстраиваться.
Он пошел к парадной двери. Послышались незнакомые голоса, но Робер закрыл за собой дверь гостиной, и нельзя было разобрать, о чем там разговор. Через минуту-другую он вернулся. За ним следовали двое мужчин.
— Вы обе пройдите, пожалуйста, в кухню,— сказал Робер.— Эти господа хотят со мной побеседовать.
— Что им нужно?
— Как раз это они и собираются мне сказать,— спокойно ответил Робер.
Женщины встали и вышли. Лидия украдкой глянула на мужа. Казалось, он ничуть не волнуется. Нельзя было не догадаться, что эти незваные гости — сыщики. Мадам Берже оставила дверь кухни открытой, надеялась услышать, какой пойдет разговор, но через коридор и из-за закрытой двери слов было не разобрать. Чуть не час длилась беседа, потом дверь отворили.
— Лидия, поди принеси мне пиджак и ботинки,— крикнул Робер.— Эти господа хотят, чтоб я пошел с ними.
Он сказал это беспечно, весело, словно по-прежнему был в себе уверен, но у Лидии упало сердце. Она пошла наверх за его вещами. Мадам Берже не произнесла ни слова. Робер переменил пиджак, переобулся.
— Я вернусь через час-другой,— сказал он.— Но вы ложитесь, не ждите меня.
— Куда ты? — спросила мать.
— Они хотят, чтоб я прошел в комиссариат. Полицейский комиссар думает, я могу пролить кое-какой свет на убийство бедняги Тедди Джордана.
— Какое это имеет отношение к тебе?
— Просто я, как и многие другие, его знал.
Робер ушел с двумя сыщиками.
— Собери-ка со стола и помоги мне вымыть посуду,— сказала мадам Берже.
Они всё вымыли и убрали. Потом сели по обе стороны кухонного стола и принялись ждать. Не разговаривали. Избегали смотреть друг другу в глаза. Бесконечно долго они так сидели. Зловещую тишину нарушал лишь бой часов-кукушки в коридоре. Когда пробило три, мадам Берже поднялась.
— Сегодня он не вернется. Давай ляжем.
— Я не усну. Лучше посижу здесь.
— Что толку? Только зря жечь электричество. У тебя ведь найдется какое-нибудь снотворное? Возьми парочку таблеток.
Лидия со вздохом поднялась. Мадам Берже хмуро на нее посмотрела и сердито выпалила:
— Нечего вешать нос, будто настал конец света. Нет у тебя причин киснуть. Ничего такого Робер не сделал, ему ничто не грозит. Уж и не знаю, что ты подозреваешь.
Лидия не ответила, но во взгляде, которым она посмотрела на мадам Берже, такая была боль, что та опустила глаза.
— Иди ложись, иди ложись! — сердито крикнула она.
