памятью и отличными инстинктами, могли здесь ориентироваться. Почти каждый день пропадали коллеги Рибезела и никого это не заботило. Может быть, они попадали неожиданно в тоннель со смывной водой или они встретили жителя канализации, который всё же оказался больше собаки – возможностей расстаться здесь внизу со своей жизнью существовало не только множество, они к тому же были очень неаппетитны.
Рибезел обладал удивительным даром для своей профессии – он не только мог отлично ориентироваться в тоннелях, но и исключительно умело обращаться со своим трезубцем, накалывая на него паразитов. И он наверняка бы оставался там внизу, пока его не настигла бы внезапная смерть, если бы однажды он не спас жизнь маленькому гелцу, который нечаянно через люк провалился в канализацию и которого чуть не сожрали кровавые крысы, и его бы в награду за это не вернули назад в цивилизацию. Так закончилась полная лишений жизнь Рибезела в клоаках Гела и началась новая рядом с Укобахом.
– Хорошо, – сказал Укобах, когда они, наконец, пошли дальше. – Мы делаем тебе одолжения одно за другим. Мы рассказываем тебе все тайны нашего народа и пытаемся провести тебя – под угрозой нашим жизням – в Гел. Мне кажется, что сейчас твоя очередь.
– В каком смысле? – спросил Румо.
– Рассказывать. Путь достаточно далёк и я бы хотел знать, почему ты хочешь попасть в Гел, не обращая внимания на здравый смысл. Мы хотим, как минимум, знать, за что мы рискуем своими жизнями. И кто эта таинственная Рала?
– Но я не умею рассказывать, – сказал Румо.
– Просто пропусти скучные вещи, – предложил Рибезел. – А расскажи только захватывающие.
Медвежий бог
Рала была готова умереть. Боль, холод, жар, тошнота – всё это было выносимо, но не это гримаса безумия. Неважно, кто был там, снаружи, но он победил. Битву с противником, заключившим договор с безумием, никто не может выиграть. Рала хотела просто уснуть, без снов, без боли и без страха.
– Рала?
Рала испугалась. Кто позвал её? Это был опять голос снаружи?
– Рала? Не бойся! Это я.
Своим внутренним глазом Рала не видела ничего, кроме абсолютной тьмы.
– Я иду издалека.
Что-то отделилось от темноты.
– Да, я иду издалека, доченька.
Огромное чёрное существо вышло из темноты, и теперь Рала узнала Талона. Талон-коготь – бывший дикий медвежий бог, её приёмный отец и партнёр по охоте.
– Привет, Рала! – сказал Талон.
– Привет, Талон! Я думала, что ты мёртв, – сказала Рала. После всего произошедшего в последнее время, она уже не удивлялась ничему происходящему в её мозгу.
– Не решаюсь тебя спросить, – сказал Талон. – Но обстоятельства не позволяют тянуть дольше. Итак, скажи-ка, моя девочка: то, что я тут вижу, это на самом деле?
– Что ты видишь?
– Ты пытаешься умереть?
– Верно, – сказала Рала.
– Ты шутишь!
– Нет, – ответила Рала.
– Не то, что бы я хотел вмешиваться, но, я уже однажды умер и могу тебе сказать, что это не так приятно.
– Я больше не могу терпеть, – прошептала Рала.
– Конечно. Хм. Боль, да?
– Боль я могу выдержать.
– Что-то хуже боли?
– Ужас, Талон. Страх.
– Понимаю. Это тяжело терпеть.
– Ты вернулся из мёртвых, чтобы мне это сказать?
– Что? Да. Нет! Э-э-э… Ну вот, ты меня сбила с толку.
– Ближе к делу, Талон! Тогда я, наконец, умру, и мы будем вместе мёртвыми.
– Очень плохая идея. Я сам слишком рано умер. Глупая ошибка. Ты можешь спокойно учиться на моих ошибках.
– Это не было ошибкой. Ты не мог ничего поделать.
– Я мог убежать, когда палка летела в мою сторону, – сказал медведь.
– Послушай, Талон: я не могу больше. Я устала. Я боюсь. Я хочу спать.
– Это ты уже говорила. Помнишь ещё, чем мы занимались в лесу?
– Охота?
– Точно! Охота. На кролика! Сколько удовольствия!
– Но не для кролика.
– Ты права. А помнишь, что делали кролики?
– Они убегали.
– Правильно. А помнишь, как они убегали?
– Зигзагами. Из укрытия в укрытие.
– Именно так они убегали! Маленькие гады. А помнишь, как часто они от нас уходили?
– Часто.
– Именно, моя девочка. Очень часто, – ухмыльнулся Талон. – Понимаешь, куда я клоню?
– Я должна сбежать?
– Ты очень умная девочка. Моя Рала! Давай сбежим вместе! Как раньше, в лесу, – Талон так посмотрел на Ралу, что она чуть не рассмеялась.
– И как я это сделаю? Я не могу двигаться. Я закована в машине.
– Знаешь, что хорошего в смерти? – спросил шёпотом Талон.
– Нет. Наверное, что всё проходит?
– Я же говорил, что ты не имеешь ни малейшего понятия о смерти. Нет, наоборот: ничего не проходит. Всё только начинается, золотко! Твой дух свободен. Свободен от мозга, поскольку мозг на самом деле просто темница, темница полная беспокойств и страхов. Когда ты умираешь, твой дух вырывается через решётки наружу, и ты впервые понимаешь, что означает свобода.
– Ближе к делу, Талон.
– Я могу научить тебя освобождать свой дух.
– На самом деле можешь?
– М-да, не совсем, не так, как мой, который дико летает в космосе и может видеть кольца Сатурна и прочие вещи…. Нет, так не могу! Так как для этого ты должна быть по-настоящему мёртвой. А этого же мы не хотим. Послушай! Я могу показать, как освободить дух от мозга, что бы он мог свободно парить в твоём теле. Это я могу!
Рала засмеялась.
– Я знаю, что на самом деле тебя тут нет, что ты лишь прекрасный сон, который помогает мне забыть боль. Но рассказывай дальше!
– У нас нет времени на споры, а то я бы тебя уже переубедил. Но ещё немного по этой теме: то, что вы, живые, называете снами, никакие и не сны. Но теперь идём! – Талон протянул ей огромную лапу.
Рала сомневалась.
