— Папа, папа, успокойся! Джото, уходи! Ну зачем ты так, папа, что случилось особенного?
— В чем дело, Луарсаб, мир, что ли, перевернулся? Светопреставление, да и только.
Эфросина с трудом дотащила свой объемистый круп от кресла в спальне до двери кабинета.
Луарсаб опустился на тахту и стал изо всех сил растирать себе лоб.
— Убирайся отсюда немедленно! Уходи и запомни хорошенько, что я тебе сказал. И чтобы ты не смел больше раскатывать в моей машине. И… и разделайся с этой твоей потаскухой, не то…
— Сначала ты разделайся с твоей потаскухой, а потом уж и я брошу свою… — Зять повернулся на каблуках и вышел из комнаты, напевая себе под нос: «Я такое зна-аю, не во-обра-зить…»
2
Купрача, нагнувшись, стал спускаться по лестнице. И сразу бросился ему в нос сладковатый дух свежеоструганных досок, смешанный с едким запахом извести. Стены подвала сверкали белизной. Пол был весь еще в брызгах и потеках краски.
Прилавок, высотой по пояс человеку, занимал четверть длины подвала. Он был устроен против самых дверей. Вдоль прилавка тянулись полки. За полками был оставлен свободный угол — для винных бочек.
Вахтанг стоял спиной к дверям за прилавком и что-то устраивал на стене.
Купрача внимательно осмотрел все вокруг себя, потом подошел к прилавку и сел на единственный стоявший в подвале стул.
— А это тебе на кой черт понадобилось?
Вахтанг обернулся, и стали видны результаты его трудов.
— Чем плохо? Так ведь красивей.
Купрача усмехнулся.
— А кто это такие?
— Почем я знаю! Кое-что я вырезал из журналов, остальное мне подарили. Только вот кнопками не прикрепишь никак.
— Это потому, что штукатурка осыпается. Ты гвоздями прибей.
Вахтанг сел на прилавок.
Теперь уже стена за прилавком стала видна целиком. На ней были как попало размещены цветные фотографии кинозвезд и цирковых артистов. На одной из фотографий красотка с обнаженными до самых бедер стройными ногами натягивала тонкие чулки.
— Кому нужны эти тощие ляжки, чудак! Женщина должна быть вон какой, — Купрача показал на репродукцию с картины Рубенса, где было изображено похищение жены Геракла кентавром.
— Нравится?
— Еще бы! Вот это женщина!
— Знаешь бородатого сапожника на краю базара?
— Знаю. А что?
— Он все стены в своем закутке увешал сверху донизу такими картинками. Негде клопа раздавить — местечка свободного не найдешь. Только картинки, по правде сказать, лучше этих. Где он их достает, любопытно знать? А клиентов у него хоть отбавляй. Только чтобы поглядеть на эти картинки, стоит к нему зайти.
— Тогда знаешь, что я тебе посоветую? Держи у себя здесь двух-трех шлюх, а над дверью снаружи повесь красный фонарь. — Купрача неодобрительно покачал головой. — Так-то ты начинаешь? Нет, этакие штучки делу пользы не принесут. Где бочки?
— Завтра привезу. Мне их обещали в Напареули.
— Надо было уже привезти. А полки! Разве это полки? Их куда больше нужно.
— На кой черт мне полки? И этих слишком много.
— Раз Нико сказал, значит, нужно. Не будь простофилей. Полки завесишь тонкой тканью и будешь держать на них разный неразрешенный товар, нужный твоему потребителю.
Вахтангу мысль пришлась по душе.
— Устрою полки у той стены.
— У той стены нельзя. Глухой угол. Снаружи не видно.
— Не будет видно — тем лучше!
— Нельзя, говорю! Там будет на крюках мясо висеть. Мясом тоже ты торговать не имеешь права. Внизу поставишь бочки, а над ними можно пяток бараньих туш и говяжьих ляжек повесить. Мясо к вину необходимо. И потребителю легче вино и мясо вместе покупать.
— Значит, еще одно дело на себя взвалить?
— Вахта-анг! Пораскинь мозгами! Ничего тебе взваливать на себя не придется. Мясом снабжать тебя буду я. За полцены буду доставать.
— Эх, был бы у меня транспорт, не отказался…
— И не надо отказываться. Транспорт! Транспорт! И это устрою, не бойся!
— Да нет, с транспортом мне не везет. Вон, смотри, — купил у Нико машину, да прежде чем успел на свое имя перевести, ее, как кузнечика, надвое разорвали! А крестный мой тоже хорош гусь! И сам в убытке, и мне вред причинил. Я этого Реваза, или как его там, подстерегу разок, и уж он у меня тогда взвоет. Я едва приехать успел, как он стал на меня кидаться. А теперь видишь, что со мной сделал?
— Ты его лучше оставь в покое, Вахтанг. Таких людей, как Реваз, следует опасаться. Напоровшись на такого пса, надо одной рукой за дубинку хвататься, а в другой держать припасенную кость. Сейчас он разъярен, как загнанный зверь. Постарайся не попадаться ему на пути.
— Тебя, как вижу, очень уж напугали все эти молодчики. Говорят, на своей машине возишь угощение на Алазани.
— Когда умный человек прикидывается дурачком, тот, у кого котелок варит, не должен считать его за глупца.
— В Алаверди ты даже заступился за того, главного драчуна.
— Был бы ты там, тоже дрался бы плечом к плечу с ним. Такого, как тогда, хоть сто лет проживи, больше не увидишь. Пусть моя затрата пойдет ему впрок.
— Видать, умаслил тебя?
— Пусть всем таким, как он, мое добро впрок пойдет. Как с домом?
— Половина цены уже уплачена. А остальное… Я рассчитывал на кукурузу.
— Успеешь и за кукурузу получить. Сегодня вышли в поле убирать ее.
— Знаю. Я поручил караульщику держать ухо востро, как бы ребята не надули его в весе. Я и сюда всего на минутку заглянул, сразу же побегу дальше. Хорошо, что ты приехал. Машина с тобой?
— Нет, послал выставить ее на Лейпцигскую ярмарку!
— Значит, мои дела совсем хороши. Одна остается загвоздка — начальник милиции, наверно; меня здесь навестит.
— Об этом дядя Нико. уже позаботился. Конечно, навестит, только тебе нечего бояться. Все будет в порядке.
— Нет, в самом деле?
— Клянусь своей жизнью и твоей удачей.
— О-о-о… Тогда магарыч за мной! Идем, сейчас же поставлю.
— Постой, не торопись. Сначала скажи, нашел кого-нибудь для работы в лавке?
— Вот с этим не так-то просто. Трудно найти надежного человека.
— Что скажешь, если я и это улажу?
— Еще один магарыч беру на себя.
— А если, пока ты себе машину достанешь, я и ее тебе устрою, для разъездов?
— Тогда никаких магарычей не хватит — я на тебя молиться стану.
— Ладно, согласен. Так вот, слушай: моему парню хватит гулять. Пора ему за дело браться. С этими
