— Вот уж третий год привязался к нам один доцент. Как повеют весенние ветры, тотчас же свалится нам на голову: «Крепость на горе Верховье — исторический памятник, и местность вокруг нее необходимо озеленить». Проведет у нас несколько дней с тостами да с песнями, нагрузится провиантом и уедет домой, в Тбилиси… Гора остается голой, зато мы провожаем его, позеленев от злости.
— А как на это смотрят в районе?
— Позовут нас с дядей Нико и: «Окажите всяческое содействие». Ну, я и оказываю содействие, чем могу. Вот сегодня не хватило вина — я помчался за ним в Телави.
— Останови, я сойду.
— Поедем со мной. У меня весь день крошки во рту не было, может, посидим вместе, сумею кусок проглотить.
Когда они подоспели к столу, пир был в разгаре.
Солнце, стоявшее прямо над пригорком, приятно грело. Застольцы разместились на камнях, скинув пальто, в одних пиджаках.
Нико, порядком уже захмелевший, сказал Купраче:
— Найди камень поглаже, прикати его сюда, — и посадил вновь прибывшего рядом с собой.
Варден, сидевший на большом валуне — престоле тамады, стараясь не встретиться взглядом с Шавлего, уставился на городского гостя, державшего в руках большой рог.
Гость объявил, что чрезвычайно рад приходу Шавлего и знакомству с ним. Потом продолжал прерванный тост. Маленький и тщедушный, он почти не был виден за огромным турьим рогом, который держал перед собой. Реденькие виски его были тронуты сединой. В светлых, вьющихся волосах на голове местами также проглядывали серебряные нити. Красивое лицо портили красные прожилки на кончике носа и под глазами, происхождение которых было явно связано с чрезмерным употреблением алкогольных напитков. Да и вообще все пространство вокруг носа отливало лиловато-красным цветом, присущим виноградному листу на исходе осени.
— …Ничто не приносит такого вреда, как размыв почвы. Животные, люди, птицы зависят от зеленого покрова почвы, Их бытие полностью обусловлено наличием зеленого растительного покрова на земле. Именно по этой причине наша великая рабоче-крестьянская партия уделяет столь большое внимание озеленению… Только зеленые растения обладают способностью преобразовывать деятельную или кинетическую энергию солнечных лучей в скрытую или потенциальную энергию… Если не будет растений, дожди смоют верхний слой почвы. Возникнут паводки, а кто не знает, какие огромные убытки причиняет нашему народному хозяйству весеннее половодье? Прежде верили, что на земле некогда был потоп. Что мог собой представлять этот потоп? То же половодье. Вырождение древних народов и исчезновение древних цивилизаций было в значительной степени обусловлено смывом почв и отсутствием работ по озеленению. Это, товарищи, доказывается археологическими раскопками и историческими документами…
Разумеется, эрозия, выветривание и размыв почв у нас происходит в значительно меньших размерах, чем в капиталистических странах. В Соединенных Штатах эрозией и выветриванием уничтожены восемьдесят миллионов гектаров. А знаете, что представляет собой эта потерянная для сельского хозяйства почва? Сорок три миллиона тонн азота, фосфора и калия, которые необходимы для роста и развития растений, для высоких урожаев. Одна только река Миссисипи ежегодно сносит в море семьсот тридцать миллионов тонн плодородного почвенного слоя… Убыток, ежегодно причиняемый Соединенным Штатам эрозией, исчисляется в восемьсот сорок миллионов долларов…
Хищнические, спекулятивные методы сельского хозяйства при капитализме великолепно охарактеризованы Фридрихом Энгельсом в его «Диалектике природы»… Вы все помните, что во время великого потопа праотец Ной построил ковчег. Этот ковчег был изготовлен… именно из зеленой массы, то есть из древесины растений… Как Ной сумел бы смастерить ковчег, если бы у него не было под рукой сырья, материала, предоставляемого зеленым покровом почвы, растениями? Разве человечество дожило бы до наших дней, если бы у Ноя, в результате повсеместной эрозии почв, не оказалось под рукой материала для постройки ковчега, если бы не существовало деревьев и вообще растений? Лишь благодаря их наличию он смог спастись: вошел в ковчег, поплыл по волнам и пристал к вершине Арарата, в соседней с нами братской Армении… Правда, это лишь библейское предание, то есть вымышленная история, но тем не менее остается фактом, что эрозия причиняет большой вред нашему сельскому хозяйству… И поэтому озеленение… Праотец Ной… Да, да, разумеется, озеленение играет огромную роль в задержании ультрафиолетовых солнечных лучей. А также ортопедически-педиатрической…
— Ох, хоть бы еще раз случился где-нибудь потоп, я, без всякой помощи праотца Ноя, построил бы ковчег, посадил бы тебя туда и пустил по волнам…
Раздался взрыв хохота.
Варден, грозно сверкнув глазами, посмотрел на Купрачу.
Гость, в свою очередь, изумленно оглянулся на заведующего столовой, сидевшего с поджатыми ногами на расстеленном пальто.
— Что?.. Что вы изволили сказать?..
— Да ничего. Платок у вас есть?
— Платок?
— Ну да, платок, обыкновенный носовой платок.
— Собственно, зачем?.. Для чего? — изумился гость.
— Я завяжу вам на память узелок, чтобы вы не позабыли и в этом году об озеленении старой крепости.
На этот раз и Шавлего не смог удержать улыбку.
Озеленитель поперхнулся вином. Он долго хрипел, сипел и откашливался.
Шавлего собрался уходить.
Гость остановил его жестом, повернулся к тамаде и попросил слова для внеочередного тоста. Его нос со всеми окрестностями, усеянный вспухшими красными узорами и пупырышками, напоминал садовый цветник. Мутные глаза слезились.
— Давно не приходилось мне встречать столь совершенный образец гармонического развития души и тела. Силе ваших мышц, наверно, позавидовал бы и буйвол. Предков наших представляю себе именно в вашем облике. Не будь они такими, мы не обладали бы сейчас этими лугами, этими полями, горами, лесами, и, разумеется, не было бы и эрозии… Тогда и озеленение не было бы нужно и я не приехал бы сюда, чтобы заниматься им. И мы не смогли бы встретиться… Наши предки были великими людьми… Это были великие предки… Они вполне заслуживают такого наименования. Вот эта… Эта крепость была северными вратами Грузинской земли. Эта крепость защищала Грузию от персов, арабов, турок и… лезгин… Наши предки… Они жертвовали собой за родину. Они прожили свою жизнь с честью, и когда ушли… они… наши предки… Когда монголы… — достаточно вспомнить Цотнэ Дадиани… И многих других. Наши предки… Они были людьми чести… Людьми высокой чести… Как знать, может, в этой земле, у этой крепости, погребены кости какого- нибудь моего предка… или твои… то есть твоего предка… Если бы они честно не… Вот почему я хочу сделать эти места зелеными и цветущими… Этот склон, эту крепость, это ущелье… Потому что наши предки заслужили… Своей честью заслужили… Честно заслужили… Правда, их уже нет в живых, но… Хотя они и мертвы… Мертвые все же… Поэтому я хочу осушить этот рог за их память… Память об их больших делах, честных делах… За их здоровье!
— Ну и пьет, стервец, — шепнул Купраче Георгий. — Содрать с него шкуру да сделать бурдюк — едва войдет полторы хелады. А пьет — где только в нем помещается? И хмель его не берет, никак не можем напоить так, чтобы свалился под стол.
Гость осушил рог и бросил председателю. Дядя Нико поймал его на лету.
Рог обошел по кругу всех пирующих и оказался под конец в руках у Купрачи.
Купрача долго молча смотрел на гостя своими выразительными глазами, прищурившись и держа перед собой полный до краев рог.
Пирующие притихли в ожидании.
Гость, перестав есть, пялился на Купрачу.
— Говорите, батоно, говорите, я весь внимание.
— «Мысль обширную старайся ясно выразить и кратко» — сказал Руставели. Пью во славу мертвых, что честными были и доблестными, а живых бесчестных — да простит бог!
