необузданной стихией? Или ему было все равно, кого спасать? И ей стало грустно, страшно грустно оттого, что она не могла ни на мгновение усомниться в благородстве и великодушии Шавлего. Теперь ею владело единственное желание: чтобы они сидели и сидели здесь, в объятиях друг у друга, под моросящим дождем, на самом берегу бешеной реки…
Сидели долго, долго… Сидели, не размыкая объятий, пока вздувшаяся река не подхватит их… А там — пусть унесут их волны, пусть поглотит обоих ее жадное брюхо…
Набравшись смелости, Флора снова подняла взгляд на Шавлего. Сурово сдвинув брови, он смотрел пасмурным взглядом на своих односельчан, молча толпившихся на скалистом берегу. Наконец он встал и, по-прежнему прижимая, как большого ребенка, молодую женщину к своей могучей груди, — зашагал, хлюпая сапогами, по широкому булыжному руслу бурной реки.
И Флора почувствовала, как что-то огромное, до сих пор недоступное и непостижимое, наполнило ее подавленную душу, подхватило ее и унесло ввысь. Застрявший в горле комок вдруг как бы лопнул и вырвался наружу сдавленным криком счастья.
Вот они поднялись на высокий берег. Флора обвела взглядом расступившихся перед ними людей. На мгновение остановила свои красивые глаза, лучащиеся от блаженства, на Русудан, которая стояла в стороне.
У Русудан не было ни кровинки в лице. Бледные губы ее дрожали. Опустив голову, она растирала носком в грязи мокрый от дождя пучок травы.
И Флора поняла, что это не траву, а ее топтала в мыслях обуреваемая гневом Русудан.
Шавлего прошел мимо односельчан, ни на кого не взглянув. Он и не заметил, сколько смущенных, удивленных глаз провожало его. Мерно хлюпая сапогами, прошел он довольно длинный путь до развилки и свернул, не выпуская молодую женщину из объятий, на тропинку, которая вела к его отчему дому.
Примечания
Комментарии