– Где вы научились русскому языку? – спросил я.
– В Варшаве. Я брал уроки у живших там русских, а затем, когда мы отступили из Польши, – в армии.
Мы вошли в комнату, где уже хлопотал подполковник. Елена Павловна, сбросив кожанку, осталась в платье защитного цвета, на котором блестела «Красная Звезда».
Аркатов и Кружельник пошли помыться, а я присел возле Кожановой.
Итак, два москвича снова случайно встретились в столице Ирана.
Удивительные все-таки вещи бывают на свете, – сказала она.
– На войне все возможно, – ответил я.
В комнату вошли Аркатов и Кружельник. Свежие, только что помывшиеся, пахнущие одеколоном, они внесли с собой струю молодости и задора. Когда все расселись по местам, подполковник, подняв бокал, сказал:
– Сто казенных граммов за победу, за разгром врага!
Мы выпили.
– Вторые и последние за Родину! – снова произнес хозяин.
Мы стоя выпили за предложенный тост, потом сели, беседуя о Москве, о делах фронта, обо всем, что волновало наши сердца.
За окнами уже была ночь, когда я встал и распростился с гостеприимным хозяином.
– Ваш «зис» вернется к утру.
– Пож-жалуйста. У меня тут еще три машины, – ответил он.
– Товарищ полковник! Через день я улетаю обратно, завтра буду в Тегеране, может быть, вы разрешите навестить вас? – сказала Кожанова.
– Будем рады, Елена Павловна. Обязательно зайдите, – и я дал ей наш адрес.
Спустя полчаса вместе с Кружельником я ехал обратно в столицу. За нами шла моя машина, в которой подремывал Аркатов.
Мы въехали во двор через распахнутые ворота, сейчас же захлопнувшиеся наглухо. Спущенные занавески не дали возможности дежурившим у дома шпикам рассмотреть сидевших в машинах людей.
Я и Аркатов пошли к генералу, дожидавшемуся нас на своей половине дома.
– Здравствуйте, старый приятель, – радушно приветствовал Аркатова генерал. Они трижды поцеловались. – Ну, выглядите вы по-старому, разве только одеты попарадней, – сказал генерал, оглядывая Аркатова.
– Зато вы оба, товарищ генерал, помолодели.
– Ну, какое там помолодели, просто отдохнули на спокойных хлебах невоюющего государства, – сказал генерал. – А где же ваш спутник?
– Он остался с Сеоевым, – ответил я.
Мы сели. Генерал спрашивал Аркатова о фронте, об офицерах-сослуживцах, словом, обо всем, не задавая ему вопроса о «деле с привидениями». Капитан охотно и подробно отвечал, но было видно, что этот общий и не имеющий прямого отношения к его вызову разговор удивлял его.
– А мы, товарищ генерал, ломали голову, где вы. Одни говорили – в Верховной ставке, другие уверяли, что на Дальнем Востоке, третьи – что вы командуете армией на юге, а были и такие, что уверяли, будто видели вас даже на Урале.
– Словом, сам вездесущий бог, – засмеялся генерал. – Ну, а как там у вас идут дела? Кончили вы, наконец, «дело о привидениях»?
Аркатов хитро посмотрел на него.
– Так точно, товарищ генерал! Все то, что касалось нас, уже сделано, а теперь будем вместе заканчивать то, что осталось у вас.
Мы рассмеялись.
– А почему вы так думаете, Аркатов?
– Очень просто, товарищ генерал. Во-первых, потому, что товарищ полковник писал, что и мы, и вы с двух концов ведем это дело. А раз вы находитесь здесь, значит, и оно тут. Это первое. Если же так стремительно и срочно вызывают меня и капрала Кружельника с фронта, значит именно по тому самому делу, которое распутываем мы, – это второе.
Он замолчал, выразительно глядя на нас.
– Кое-что верно, во всяком случае логически мыслить вы еще не разучились, – улыбаясь, сказал генерал. – Так вот, именно за этим вы и вызваны сюда. Расскажите сжато и ясно все, что показал Юльский, и какие выводы и заключение сделало следствие.
Было уже около двух часов ночи, когда капитан закончил свой «сжатый» доклад.
Юльский не утаил ничего. Поняв, что выхода нет, что дело раскрыто и что Сайкс выбыл в Иран, он решил рассказать все.
– Сначала он не верил в отъезд Сайкса и просил вызвать кого-нибудь из Союзной торговой миссии, но когда мы показали ему письменное отношение из миссии об отъезде Сайкса и о том, что никто не знает Юльского и поэтому ничем не может быть полезным ему, он сдал, растерялся и показал все, что знал, – пояснил Аркатов.
Отступая из города, немцы оставили часть своей агентуры, которая перешла в подчинение Сайксу. Никто, кроме Юльского и «Красновой», не знал Сайкса и не встречался с ним. Это отчасти и послужило причиною смерти «Красновой» после того, как покушение на полковника и генерала не удалось.
– Сайкс как таковой выплыл только в конце следствия. До этого он у нас фигурировал сначала как «маленький человечек», а затем как Косоуров, – пояснил Аркатов. – «Краснова» – немецкая шпионка. Агент объединенной разведки. Незадолго до этого она провалилась на работе в Польше и была переведена в Н-ск, но уже тогда дни ее были сочтены, и Юльский знал об этом. Неудача с отравлением и возможность ее ареста заставили Косоурова покончить с нею.
– Кто убил ее?
– Сайкс.
Я похолодел от страха, думая о Зосе.
– Что скажете о Кружельнике? – спросил генерал.
– Только хорошее. Честный, правдивый, храбрый солдат. Прямой и справедливый человек, истинный польский патриот.
– О-о, как вы его хвалите, а я помню другую характеристику!..
– Я ошибался. Кружельник настоящий патриот, мечтающий о социальных переменах в стране. Такие, как он, будут строителями будущей демократической Польши.
– Как вы думаете, почему он вызван сюда вместе с вами? Ну, Аркатов, подумайте.
– Я всю дорогу об этом думал, товарищ генерал, да и сейчас думаю о том же, но, честное слово, не знаю… То есть, конечно, потому, что конец «дела с призраками» находится здесь, но вот точнее не догадываюсь.
– Ну, ладно! За то, что вы честно признались в своей ошибке относительно капрала Кружельника… – И генерал подробно рассказал о Зосе, мистрис Барк и о Генриэтте Янковецкой.
Аркатов внимательно слушал генерала, и только когда генерал коснулся Зоси, он медленно сказал:
– Какое счастье для Кружельника!.. Ведь он убежден, что она погибла. А что она представляет из себя?
Генерал посмотрел на меня и, улыбнувшись, сказал:
– Она знакомая полковника. Он еще лучше аттестует ее, чем вы брата. – Потом уже серьезно добавил: – Они действительно хорошие ребята, и я буду рад за них, когда они встретятся.
– Ну, товарищ генерал, теперь мне все понятно, – сказал Аркатов. – В ней и заключается причина вызова Кружельника!
– Точно! – сказал я, давая ему копию письма Юльского к Зосе.
Аркатов прочел, посмотрел на нас, подумал и затем сказал:
