– Я не нужен? – спросил Аркатов.
– А ведь это идея! – воскликнул я. – Вы очень можете пригодиться.
Мы пешком прошлись до перекрестка Шахской улицы и, взяв такси, доехали до универмага. Войдя в него и смешавшись с толпой покупателей, переходя от прилавка к прилавку и разглядывая товар, мы подошли к лифту. У подъемной машины стоял маленький бой в красной форме с окантованной золотым галуном фуражке. Из бельевого отделения, держа покупку в руке, показалась Зося. Обходя толпу, она направилась к выходу, но я понял, что девушка увидела меня. Сделав изумленное лицо, я шагнул ей навстречу.
– Какая приятная неожиданность, – загораживая ей путь, воскликнул я.
Она вздрогнула, обернулась и так естественно изобразила смущение, что я в душе порадовался за нее.
– Вы здесь, пан полковник? – сказала она. – Неужели тоже покупки?
– О да! Я завтра улетаю в Россию и зашел кое-что купить.
Я взял ее под руку и осторожно повел к выходу.
– А ваши покупки? – громко спросила она.
– Успею, успею, Зосенька! Знаете, как поется в одной песенке… «Первым делом, первым делом девушки, ну, а покупки потом», – с видом отчаянного ухажора так же громко ответил я, отводя ее к самому окну, где под нарядной пальмой в кадке стояло небольшое кресло. Я быстро осмотрел гомонившую сзади толпу. Ничего подозрительного не было. Фуражка Аркатова и пилотка Кружельника мелькнули в толпе, и я увидел, как, прорываясь сквозь нее, мои спутники направились ко мне.
– Зосенька… крепитесь и не сплошайте! Сейчас подойдет Ян… Не волнуйтесь и не погубите дела, – шепнул я, изображая на лице такую страсть, что самому чуть не стало тошно.
– А, вот где вы, товарищ полковник! – проговорил Аркатов, поднося руку к фуражке. Кружельник стоял за ним, глядя на Зосю с таким непроницаемо-спокойным лицом, точно видел ее в первый раз.
– Познакомьтесь, Зося! Капитан Соколов, а это наш новый сержант Семенов, сменивший вашего приятеля Сеоева, – сказал я.
Зося улыбнулась, кивнула и, глядя на меня, что-то негромко сказала по-польски. Изо всей фразы я понял только одно слово «Янек», но как нежно и задушевно прозвучало оно. Кружельник пожал ей руку, поклонился и, делая вид, будто беседует с Аркатовым, так же негромко ответил ей, в то же самое время показывая капитану рукой куда-то в толпу. Ресницы Зоси затрепетали, глаза стали синими-синими и до того детскими, что я замер от восхищения.
Продолжая глядеть на меня, она бросила быстрый взгляд на брата и с непередаваемой нежностью тихо проговорила что-то по-польски.
Я понял, что она вспомнила мать и, вероятно, какой-то эпизод своего детства, на что Кружельник, повернувшись ко мне, негромко ответил:
– Мы опять вернемся домой, сестренка… Мы будем в Варшаве!
Щечки девушки порозовели. Она повернулась ко мне и прошептала:
– Благодарю вас, мой… – не договорив, она крепко сжала мою руку.
Надо было уходить. Наша живописная группа уже привлекала внимание любопытных.
Болтая и пересмеиваясь, мы вышли на площадь. Девушка заторопилась, делая вид, что хочет ехать домой, но я и Аркатов с двух сторон загородили ей путь. Кружельник, посмеиваясь, стоял за нами, и Зося, махнув рукой, сдалась, наконец, на наши уговоры.
– Но только двадцать минут… Иначе мне достанется на орехи, – смеясь, воскликнула она.
Все вышло так естественно и живо, что эта сценка должна была рассеять подозрение тех, кто, возможно, наблюдал за нами. Ухватив девушку за руки, я и Аркатов почти бегом увлекли ее вперед по аллее. Франтоватые иранские бездельники в лакированных ботинках и хлыщи, занимавшиеся тут же у «Пель-Меля» темными торговыми операциями, шутками и смешком проводили нас. «Похищение сабинянки» удалось на славу. Держась за руки, мы втроем шли по аллее, а Кружельник замыкал нашу веселую, смеющуюся группу.
Отойдя довольно далеко от универмага, я взял девушку под руку и, оттеснив делавшего смешные, недовольные гримасы Аркатова, медленно пошел с Зосей.
– Что случилось, моя дорогая девочка? – спросил я.
– Госпожа Барк звонила господину Сайксу, предупредив его о вашем отлете. Многое из разговора я не поняла, так как говорили они главным образом по-русски. Он сейчас же вызвал ее к себе. Полчаса назад к ней заезжал ваш хозяин господин Таги-Заде, не застав ее, он сейчас же уехал, я думаю, что тоже к полковнику.
– Так, так – задумчиво сказал я.
– Думаю, что эта шайка готовит какое-то злодеяние против вас. Мой дорогой, мой любимый друг, я боюсь за вас!! Что-то очень тревожит, беспокоит меня, – с тоской прошептала Зося, – если можно, не улетайте, не улетайте сегодня… Сделайте это завтра или в другой какой-нибудь день, но так, чтобы не знали они… они затеяли что-то ужасное, – в страхе произнесла она.
– Я это знаю, Зося, – тихо сказал я, – но мне не угрожает ничего. Ты, ты, моя дорогая девочка, береги себя… Еще одну ночь – и все кончится, мы будем вместе – ты, я и Ян, – успокаивая ее, сказал я, оборачиваясь к Кружельнику, с изумленным вниманием слушавшему нас. – Да, Ян, Зося и я любим друг друга.
– Так, Зося?
– Так, Ян! – просто ответила она.
Аркатов, не понимавший по-английски, довольно безразлично слушал нас, уделяя главное внимание наблюдению за аллеей и прохожими, изредка попадавшимися нам.
– Я знаю, что она не полюбит недостойного человека, – сказал Кружельник.
– Спасибо, Ян, – ответил я, – а теперь мы с капитаном покурим, а вы поговорите друг с другом, но не больше двух-трех минут.
Аркатов и я присели на скамейку, глядя по сторонам, покуривая и перебрасываясь словами.
– Пора! – сказала Зося.
Она грациозно присела, прощаясь с нами.
– До вечера! – сказал я, пожимая ей руку.
– До завтра, сестренка! – взволнованно проговорил Кружельник.
Светлое платьице девушки мелькнуло в аллее. Помахав ей вслед, мы вернулись в «Пель-Мель», где я сделал ненужные мне покупки.
– Не появлялся еще Таги-Заде? – спросил я генерала.
– Ну и хитер полковник. Ох, хитер, – засмеялся он. – Да не делайте невинного лица! Вы же отлично знаете, что господин Таги и не думает улетать с вами.
Мы прогуливались по саду, ожидая появления Елены Павловны.
– Они убедились, что вы действительно улетаете в Баку, значит… – Он многозначительно взглянул на меня. Я засмеялся и кивнул.
– Когда едете к Барк?
– К десяти.
– А вернетесь?
– Думаю не задерживаться.
– Ну, это будет зависеть не от вас. Во всяком случае, когда бы ни вернулись, мы разыграем последнюю сцену у микрофона.
– Трогательное прощание друзей?
– Именно. А вот и Елена Павловна, – прервал он нашу беседу, завидя Кожанову.
Обед прошел весело. Генерал был в ударе. Он много и интересно рассказывал Аркатов удачно острил. Я поддерживал компанию.
За сладким заговорили о тегеранском базаре.
– Не люблю этот бесконечный шум и вопли… И вообще говоря, экзотика никогда не увлекала меня, –
