Деньги на мирзоевские счета поступали вовремя. Смутные годы взаимозачётов остались в прошлом. Всё реже по стране слышались перестрелки — ситуация в экономике прояснялась. Каждый шестой киллер уже строчил прошение о помиловании. Разоблачал заказчиков и раскаивался в содеянном. На новотроицком кладбище, как и во многих уголках России, круглый год в зелёном убранстве стояли могилы вчерашних героев, не устоявших под пулями конкурентов. Но ужаснулись выжившие и победившие в этой войне, и почти перестали обманывать друг друга. Бизнес подвинулся в гору. Гремели салюты и обустраивались праздники.
Однако наёмных рабочих это не касалось. Потому и возмутилась Светлана Михайловна благородному порыву супруга, когда распорядился он подготовить ведомости на выдачу заработной платы своим подопечным.
— Старый козёл! — прошипела она.
И взвыла со свистом:
— Эти свиньи пропьют наши денежки. Сколько труда стоило мне наворачивать сметы, сколько нервов ушло на их утверждение. Да пусть они поищут — твари, себе хозяина в другом месте. Дармоеды неблагодарные. Не дам я им ни копейки, не отсудят, поганые! Ума не хватит…
Мирзоев врал рабочим, что денег у него нет, предлагал им отоварку фаршем, лапшой и пельменями, и брали люди в три дорого накрученный товар под расписку, в счёт будущей зарплаты, потому что хотелось им кушать и жить.
Тарантул был поражён. Три срока проведя за решеткой, он так и остался глупцом. Патетично рассказывая о государственных трудностях, убедил его хозяин в своей несостоятельности и божился, что как только, так и сразу, и в первую очередь, вернуть ему загорбаченные рубли.
— Тля буду, — бил он себя в грудь. — Кризис виноват!
Переизбыток проката в мире, дефолт российского металла в Америке, китайский прорыв на внутреннем рынке, падение цен на нефть — вот чем аргументировал Мирзоев задержку зарплаты и, как заботливая мать, предлагал к Новогоднему столу просроченное сливовое повидло, от которого пучило желудок.
— Праздник должен быть сладким. Он должен запоминаться.
Овчину и шапку с утра старик долго чистил. Достал он, заныканную от пьяниц, пятисотку, переложил её в кармашек рубашки и пошёл по магазинам искать внучке подарок. До Нового года оставались считанные часы. В отделе мягких игрушек в универмаге, словно на нарах, сидели на полочках смеющиеся звери, играла весёлая детская музыка из известных мультфильмов, и маленькие малыши таскали взрослых за рукава по всему магазину. Дыхание праздника уже вовсю будоражило головы горожанам.
Продавщица достала с верхней полки большую панду и показала её старику. Чёрно-белая со смеющимися глазами игрушка сама напрашивалась в корзину покупателя.
— Он у нас артист, Вы послушайте, — и после непродолжительного поиска девушка нашла на спине у медвежонка музыкальную кнопку. Панда запела.
— Вот здорово! — восхитился старик, — А сколько она стоит?
— Всего шестьсот двадцать рублей, — улыбнулась продавщица.
— Так дорого? — удивился Тарантул, — а дешевле нет? Или поменьше?
Она развела руками и виновато улыбнулась.
— Или чтобы не пела? — попросил старик.
— Увы… Не я устанавливаю цены и привожу товар.
Он крякнул от досады и пошёл восвояси. Другие куклы не обрадовали его.
— Может быть, куплю ещё где?..
Но час проходил за часом, гудели уставшие ноги, а другой такой панды нигде не было.
— Никогда я фуфлыжником не был, — рассердился старик. — Слово держал, обещания выполнял, долги я платил всегда сполна и вовремя, и не знал поблажек.
Однажды, ещё в первую отсидку в молодости проиграл Тарантул за ночь в шахматы четыреста пачек сигарет, продал все свои новые вещи лагерному барыге, позычил у соседа по шконке — надёжного кореша какие-то копейки, но рассчитался в срок. Честь игрока была спасена. Впредь он уже играл более осмотрительно и вовремя выходил из игры. Ведь, когда уже нет ничего за душой, всякий человек находит утешение в своей честности.
Он решился продать овчину и двинул на рынок. Сварливые торговки переминали её пальцами, спрашивали, сколько она стоит, и с сомнением покачивали головой. Боялись продешевить.
— Не ворованная ли, да так и не одеваются нынче, догнаться поди хочешь дядя? — распрашивали его ротозеи.
А он, заикаясь, рассказывал про внучку, про обещаный ей подарок, про детский стадион, который построил своими руками, но люди ему не верили и отворачивались досыта удовлетворив своё самолюбие. Наконец один мужик, торгующий мёдом, по виду такой же простофиля, как и Тарантул, отсчитал ему недостающие сто двадцать рублей и забрал овчину. На улице были сумерки, когда старик возвратился в магазин игрушек и принялся вертеть в руках поющую Панду, дотошно расспрашивая продавщицу, как она заводится и поёт. Его успокоили, купленную им игрушку положили в коробку и крест на крест обмотали праздничной лентой; и через полчаса, как есть, в поношенном свитере без верхней одежды, старый беспризорник заявился в гости, чтобы поздравить ребёнка.
— С Новым годом тебя, Танюшка!
Брата не было дома. На праздники он уехал к сестре в Оренбург, и Тарантула вместе с его подарком едва не выпроводили вон — сноха опознала гостя. Долго она совещалась на кухне с мужем, не зная как им быть: принять или выгнать обратно на улицу опасного родственника. Но настороженный племянник не испугался.
— Заходите же, дядя Олег!
— А я не один! — улыбнулся старик, достовая игрушку.
Девочка вопросительно посмотрела на маму…
— Возьми! — разрешила хозяйка.
Панда запела.
Уставший от неистовой беготни по городу старик присел на стул. Со времен последнего посещения им родственников очень многое изменилось в его мировоззрении. Стремительно удаляясь в ночь после драки с братом, он впервые почувствовал себя законченным сиротой, и еще более уверовал в этом, ночуя на сломанной койке немытой общаги: среди опустившейся и жадной братвы, грязной посуды, среди неутихающего ветра и надорвано дребезжащего в оконной раме стекла. Творчество ремесленника — его спортивная площадка, вырубленные изо льда персонажи народных сказок, металлические цветы на решётках, — оно было поругано и не оплачено, в забытье было брошено имя художника, а толстый буржуй дарил подарки и торжествовал, принимая, как должное, улыбки детей и славу…
Водки ему не дали. Прошлый дебош ещё был свеж в памяти у близких. Тарантул начал рассказывать девочке про игрушки из хлеба, как их лепят в неволе и раскрашивают, как едят тараканы гуашь, но осёкся — он понял, что говорит не то и ни к месту, потому что родители девочки раздражённо смотрели в его сторону. Таня принесла альбом с рисунками. Ярко нарисованные цветными карандашами куклы, её подруги, вот мама с папой, и он — Тарантул, в синей фуфайке с расшивкой в руке. Огромная пёстрая радуга сияла над головою героя — это ребёнок увидел выложенную им из кирпича центральную арку. Дед Мороз и Снегурочка стояли рядом. Маленькая девочка с медвежонком и ряженная шарами ёлка были нарисованы на
