— И то верно, товарищи! Вымирают настоящие металлурги и строители, всё более предприниматели да бандиты на части Россию рвут! Новое поколение важно вырастить послушным и дать ему в руки лопаты и лом… Сегодня мы захватываем землю и продаем её — гудим на эти деньги… А завтра?.. Выясняется вдруг, что всё мы уже пропили, что и торговать-то нечем и некому производить? Фиаско!.. Рабочий, товарищ майор, это навоз любой экономики. Вымер он: и не родит землица хлебушка, и не потечёт чугун из печеньки! Хорошего-то рабочего, братишка, — тут он потрогал милиционера двумя пальцами за ухо и чуть приподнял его со стула, — надо растить, как лошадь на ипподроме, с малых лет — терпеливо и бережно… Правильно мыслит Мирзоев!..
— Давай-ка нашу, жиганскую! — щёлкнул пальцами генерал, и духовой оркестр заиграл любимую песню городской администрации:
— Помнишь ли ты, Иван Александрович, песни красные, революционные, о славе шахтёрской, о жизни крестьянской?.. Добрые такие песни… Душевные песни!
— Так и власть-то была народная — рабочих и крестьян.
— А ныне блатные да развратные всё более душу тешат… Веселят между службой…
— Так она наша власть, генерал!.. Веселись!
Исступлённо запрыгала на сцене молодёжь. Задрожали стены и потолки. Взорвались бутылки. Пена от шампанского разбрызгивалась вокруг: на скатерти, на селёдку, на дорогие маринады — хмель омолаживал. Кавалеры острили, щипали подруг, шлёпали их по заднице, ржали, как лошади во время свадьбы: клокотала кровь и стучали виски. Похотливые страсти искали выход наружу — в тёмном углу за ширмою заскрипели диваны. Послышались пьяные стоны возлюбленных, чмоканье их липких губ и хлюпанье их потных тел. Вакханалия удалась на славу…
А утром…
Глубоко оскорблённая, Светлана Михайловна обнаружила, что её муж, замечательный предприниматель Мирзоев, вернулся домой в женских трусах… Она сорвала их с него и стала неистово хлестать ими лежащего в бессилии на полу супруга по лицу.
— Ой, горе мне, горе! Кобель окаянный!.. Зараза ты пьяная!.. Я дни и ночи отчёты пишу, я не сплю, понимаете-ли, обиваю пороги адвокатов и инспекций. Я подсчитываю убытки: чтобы лишнюю копеечку паразитам не отдать, чтобы не захлебнуться нам в море бизнеса, чтобы выжить нам и выплыть — а он их с блядьми пропивает.
Рассерженная супруга в праведном гневе плевала в глаза загулявшему мужу. Она натянула ему эти мокрые трусы прямо на лицо и запричитала:
— Нюхай, козлище! Нюхай, поганый!
Мирзоев задыхался. Тело его не слушалось. Он хотел, было, подняться на ноги, чтобы успокоить супругу, чтобы разобраться с нею по существу, чтобы её наказать: — Кто в этом доме хозяин? — но споткнулся на ровном месте и рухнул обратно — на палас, широко раскинув в стороны могучие руки. Лицо у него горело, шелковая тряпка на голове парила и жгла. Машинально он сдвинул трусы себе на лоб и откашлялся:
— Светка, сука, нагнись!
— Это ещё зачем? — насторожилась она.
— Я тебя, гадина, ёбну!
Она ударила его ногою в живот.
— Старый мудак. Импотент вонючий. Бизнес твой на грани краха. Сволочи без работы в общаге сидят пьяные — водку жрут и гадят. Санэпидемнадзор приходил, штраф принёс. Комендантша шумит, предоплату требует на полгода вперёд. Деньги на счетах быстрее снега тают. В суд на нас подают за обоссанные матрацы. Гони их к чёртовой матери и освобождай квартиру.
— Весною я их не соберу. Мне работу дают на комбинате. Богатый подряд. Ты думаешь я просто так пью, без дела? Мы серьёзные вопросы решаем.
— На лбу твои вопросы, кобель!
— Не остри, Светка! Мне пельмени за последний месяц доходу принесли больше, чем строительство кооперативных гаражей за два года. А других таких рабочих мне не найти. Больно грамотные все стали, им трудовые договора подавай, охрану труда и пенсию. Купи им овса в счёт зарплаты, и пусть едят. Из общаги сейчас уйдёшь, её займут — не вернёшься. А с санитарами я улажу, у них третий год ремонт в конторе идёт. Дам ведра четыре краски — они благодарные будут. Ещё и продезинфицируют весь подъезд. Подельница за мясом Копчёного послала, выживем!
— Нету больше мяса в городе — кошатину едят.
— Какую кошатину?
— Слепой дурак! Копчёный второй год тасует фарш собачьим мясом. Шпана ему кошек носит за пачку сигарет. До семисот кошек в день с твоей говядиной мешают. А ты думал, что и в самом деле такой замечательный предприниматель, каким тебя сортирная пресса рисует?
Мирзоеву стало легче. Он всё-таки поднялся на ноги и, перебирая обеими руками по стене, двинулся к холодильнику. Его ещё сильно покачивало, когда вонючий рассол выплеснулся из банки мимо бокала на скатерть. Испугавшись, что хозяйка опять рассердится и продолжит его пилить, в спешке он снял с головы злополучные трусы и вытер ими загаженный стол, высморкался в них и выкинул уже не нужную эту тряпку в помойное ведро, прикрывая её от недоброго взгляда супруги брошенной поверху газетой. Потом он, стуча зубами, утолил жажду прямо из банки. Последний помидор оторвался со дна и ударил его по носу.
— Мать твою!
В ванной комнате Мирзоев снова пил и умывался. Помочился под кран и вдруг он увидел себя в зеркале — в одной только майке, едва прикрывающей живот. И осознал, что он голый.
— Светка! Слышишь?! Дай мне во что одеться, — а сам накинул крючок на дверь и распорядился: — В щель просунь и не подглядывай!
Она засмеялась. Ещё минуту назад её хозяин беспомощный ползал по ковру, шевеля волосатой задницей, а теперь: одна из самых сокровенных тайн природы — превращение из обезьяны в человека происходила у неё на глазах… Светлана Михайловна подала ему нижнее бельё и пижаму. Нарядный, Мирзоев оправился и помолодел. Он уже принял решение и «Антиполицай».
— В сложной экономической ситуации оказалось наше предприятие. Кошек режут, говоришь? Не нужно брезговать ничем. В голодные дни ленинградской блокады ели даже собак и крыс, и выжили… Сегодня мы переживаем не менее горькие дни: отсутствие денег у населения, криминальные структуры контролируют рынок, страх перед будущим парализовал людей. Необходимо искать всё новые и новые формы выживания. Фарш и пельмени последний рубеж моего бизнеса. Каждую косточку на мельнице следует растолочь и перемешать с мясом, сухарей не жалеть. Добавлять в фарш всё, что пережёвывается. Если нужно — папье-маше! Попадается мышь в мясорубку?.. И её туда же!.. Товар должен быть пышным и большим… Штрафные санкции ужесточить, по безналу выдавать рабочим вместо зарплаты только макароны и по тройной цене. Внести существенные изменения в устав предприятия и навязать работникам новые условия труда.
Мирзоев наводил порядки с одержимостью профессионального законотворца, за торосами терний мерещилось ему светлое будущее — так дума меняет законы, когда проедает бюджет.
— Белая горячка хватила, — у Светланы Михайловны пересохло во рту.
— Общежитие придётся оставить. Права ты, — и глядя на себя в зеркало, Мирзоев добавил, — надо бросать пить… Прибьёт инсульт — и нажитые деньги не в радость.
