невероятное… Так не должно быть, но есть — злодеи очищаются в чистилище творчества, и однажды бригады российских бомжей и преступников построят правовое государство, как это сделали английские каторжники, вывезенные в Австралию в далёком восемнадцатом веке…
— Так не бывает, — грохочете вы…
Но не вся история — ложь и фальсификация…
Соратники Мирзоева — «новые русские» открыли весенний сезон гонками на детских автомашинах. Газеты напечатали положение, утвердили призы и сметы, и праздник состоялся. Два десятка участников пробега — малыши дошкольного возраста вышли на старт на своих игрушечных «Мерседесах» и «Лимузинах». По выстрелу ракеты вся эта спортивная колонна стартовала и по резиновому полю наперегонки заколесила к финишу. Метров сто детворе предстояло крутить педали. Они надувались от напряжения, они обливались потом… Неожиданно на трассу выскочила долговязая девочка в ситцевом платье, догнала соискателей славы и стала, весело хохоча, подталкивать отстающие машины вперёд — то одну, то другую. На спине у неё был рюкзачок. Плюшевая панда выглядывала из него наружу и пела весёлую песню о сладком. Это была самая лучшая её игрушка и игра.
— Уйди, девочка, не мешай! — рупор судьи заглушил эту песню. — Не помогай отстающим, не вмешивайся в распределение мест.
Но она не услышала крика арбитра и продолжала толкать вперёд теперь уже две отстающие машины. Кто-то из родителей бросился на поле, чтобы увести её и отшлёпать, но она вовремя увидела бегущего к ней человека, быстренько обогнала всю эту торжественную колонну и финишировала первой.
Проигравшие оправдывались. Как и водится в таких случаях, они всю вину свалили на Таньку, не помешала бы, мол, она — обязательно бы выиграли.
— Судью на мыло!
Болельщики были возмущены. Они настояли на повторном пробеге. И снова Танюшка с песнями вынырнула невесть откуда, и уже никому не мешая, мчалась впереди всех, веселя и зрителей, и судей. Распределение мест осталось прежним, но важные карапузы, покидая своё навороченное железо, были явно сконфужены, они недоумевали, как это босоногая девчонка их возраста так легко обогнала могучую технику и рассмешила взрослых.
— Иди-ка, ты девочка отсюда, — золотозубый родитель нашёл её и выпроводил вон.
— Это мой дедушка строил, — растерянно оправдывалась она.
Барин согласился, похвалил её дедушку и купил ей мороженое.
— Кушай девочка, не бойся! Хорошо он строил, спора нет, но ты больше не приходи сюда — не надо…
Ворота стадиона закрылись перед ней. И стояла она на улице по ту сторону праздника с мороженным в руках, недоумевая, как ей быть. Так и мы в своей жизни по щедрости или по таланту добиваемся побед и успехов, но нас выпроваживают вон и не отмечают, стреноживают, чтобы не мешали мы двигаться другим, чтобы не затмили мы их славу и авторитет. Мы съедаем гостинцы и, униженные, становимся на место. Вот и побеждает в бегах не рысистая кровь, а та, в которую вложены деньги. Истинные же герои дня дисквалифицированы и забыты…
— Ты трусливая, Танька! Ты ни за что не сумеешь прийти туда, где съели бомжа. Там до сих пор валяются его рваные тряпки, и видна человеческая кровь, — так ей сказал герой автопробега Артём, и ватага непослушных мальчишек поспешила за вожаком на теплотрассу искать это страшное место.
Она шла за ними поодаль одна, растерянная и испуганная. Когда мальчишки исчезли в зарослях колючего бурьяна, Таня остановилась и хотела захныкать, но потом смирилась с тем, что она трусиха, присела на камень и стала ожидать когда герои вернуться. Дети, как впрочем, и многие взрослые очень бояться одиночества и стараются подражать друг другу во всём, жить в рамках традиций и правил. Сколько её не дразнили и не гнали, а тянулась Таня к ровесникам, к более сильным и смелым и уважала старших.
Ребята вернулись домой возбуждённые. Таню они не замечали, кто она такая, а между тем, девочка слушала их и переживала.
— А где у них была мясорубка, Артём? — спросил у него один из сорванцов.
— В гараж таскали, там два мужика зимовали, им хозяин есть ничего не давал… Вот они выследили ночью бомжа и убили. Если бы их не поймали, им этого мяса хватило бы на год. Человеческое мясо сытное и очень долго не протухает.
— А правда, что тот, кто однажды попробует человеческое мясо уже ничего другого в жизни не будет есть?
— Это правда… Но еще вкуснее человеческая кровь, тёплая и свежая. Она исцеляет от многих болезней… Всего один стакан такой крови, и целый год никакая хворь не берёт.
— Ну, тут ты врёшь! Я однажды ударился носом об стол и два часа подряд сглатывал кровь, а потом простудился и охрип… У меня воспалились миндалины.
— А вот и не вру! — Артем был готов повторно разбить возразившему нос, чтобы доказать свою правоту. — Ты пил неокрепшую детскую кровь, а надо пить кровь взрослого человека. Для чего же тогда её сдают в скорую помощь?.. Кровь бомжа особенно целительна, потому что он живет в естественных условиях — на морозе… Ты понял, чушок?
Сказано было убедительно, собеседник сник, а перепуганная Таня вечером пытала дедушку о жизни и о смерти.
— Ты, дедушка, говорил мне, что нельзя есть человеческое мясо, а мальчишки сказали, что оно полезно, что кровь сдают в скорую помощь, чтобы давать её потом больным вместо лекарства. Только она солёная и невкусная кровь, и я, дедушка, её пить ни за что не стану.
Дедушка Вася лежал в постели уже вторые сутки. В груди у него клокотало, тело горело огнём, температура не падала ни на градус — это был уже не тот человек, который мог, взмахнув рукою легко послать мяч над сеткой на поле соперника. Он пил нитроглицерин и с болью глядел на любимую внучку.
— Ты не слушай их, Таня! Врут они. Кровь у человека берут, чтобы переливать её из вены в вену, а не пить… Случается, что потеряет много крови больной в аварии, например, вот ему и вводят сюда иголку, — дедушка достал из-под одеяла, исколотую шприцами, руку и показал девочке место на её сгибе. — И переливают кровь… Разве ты не слышала об этом по телевизору?
Последний укол оказался для него неудачным — дедушка не вовремя выбросил ватку, закрывающую отверстие из-под иглы, и чёрный синяк на коже не заставил себя долго ждать. Трудно было ошибиться, демонстрируя это место.
— Слышала, — успокоилась Таня.
Но ненадолго. Детские разговоры на эту тему велись и множились. Искажались, теперь уже бомжа съели на месте и сырым, «шлёмками» пили его кровь, словно минеральную воду в профилактории. Закусывали орехами и чесноком. Теория оздоровления организма находила всё новых и новых поклонников. Со всего города, как на экскурсию, спешили любознательные мальцы на теплотрассу. Маленький Артем стал у них вожаком и гидом. Даже второклассников водил он — дошкольник показывать это священное место и брал с них мзду конфетами и гематогеном. Новый подрастающий бизнесмен пошёл по пути Мирзоева.
Тане платить было нечем. Однажды, рано утром, она решилась сама в одиночку найти дорогу туда, где съели человека. Тайно, чтобы не увидели её мальчишки, девочка зашла с другой стороны теплотрассы и пошла на их голоса, прячась от них и выслеживая. Артёму не надо было знать, что она нарушила границы его владений. Он был жестоким мальчиком. В детском саду любого малыша Артём мог оттолкнуть и ударить, воспитательницу называл он мымрой и требовал поделиться с ним гостинцами каждого ребёнка. Должников он всячески унижал и его приятели могли безнаказанно вымазать грязью слабого мальчишку или девочку… Таня боялась его.
Огромные вентиля были выше её ростом. Из-под них на землю сочилась сырая ржавчина. Протискиваясь между железными прутьями ограждения этой бойлерной площадки, девочка испачкала платье и расстроилась: вокруг было грязно и скользко. Она нырнула далее под трубы в заросли крапивы и бурьяна. Ломая сандалиями лопухи, Таня, того не ведая, шла к месту гибели человека тропою Вислоухова.
