затыкала Эффе рот, когда та приставала к вам со своими проповедями. Ты что – решила стать последовательницей Геда?
– Нет, просто… Я даже не стала диктовать это писарю в отчет. Это, наверное, к делу не относится… Так вот, в первый же день пути Канна предложила нам помолиться с ней, убедив меня, что хуже от этого не будет. На следующий день я совсем забыла об этом – и без того было столько проблем. Да еще и рана Канны воспалилась так, что она едва шла. Я слышала раньше, что святой Гед может излечивать своих воинов, но Канна объяснила, что делает он это при посредничестве своих жрецов – маршалов и паладинов. Но я подумала, что, если мы могли молиться Геду за наших друзей, оставшихся в форте, независимо от их веры, то что мешает мне попросить его излечить Канну. – Пакс прервалась, чтобы глотнуть эля. Стэммел молча ждал, когда она продолжит. – Так вот, я взяла медальон и приложила его к раненому плечу Канны. Прямо через повязку и тунику. Ну и попросила Геда, чтобы он вылечил свою верную последовательницу, храброго воина.
– И что?
– Не сработало. Даже наоборот – Канна почувствовала, как что-то кольнуло ее, словно я нажала на медальон. Но хуже не стало. На следующий день она смогла нормально идти, а потом рана стала заживать, но мы ведь мазали ее какой-то мазью и перевязывали… Нет, я не думаю, что это Гед помог.
Стэммел покачал головой:
– Вот это да… Ну и история, Пакс. Ты рассказывала об этом кому-нибудь?
– Нет, сэр. Я не думаю, что я действительно чем-то помогла Канне тогда, но, наверное, поэтому она и завещала мне медальон. Может быть, она надеялась, что я перейду в ее веру…
– Может быть. Но слушай – это излечение…
– Да не сработало оно, – убежденно сказала Пакс. – Я же знаю, как это бывает. Когда колдун лечил меня – рана залечилась сразу и насовсем. И боли не было.
– На то он и колдун. Это его работа, и он за нее большие деньги получает. А ты ведь не маршал и не паладин. Я бы вообще никакого результата не ждал, а тут… Да и если бы святой Гед рассердился, он бы покарал тебя, а не Канну. А ты почувствовала что-нибудь тогда?
– Пожалуй, нет.
– Через какие-то пять дней после ранения в плечо она уже оставила себе трофейный лук – значит, считала, что может натянуть тетиву.
– Но ведь могло помочь и лекарство с фермы.
– Могло. А если нет? Если это вообще не лекарство? Если так – видит Тир, Пакс, мне даже не по себе. Если это твоих рук дело, наверное, тебе стоило бы найти маршала Геда и поговорить с ним. Слушай, а с тех пор, как ты его носишь, ты не чувствуешь себя по-другому?
– Нет.
– А ничего странного с тобой не случалось?
– Вроде ничего… Нет, точно ничего. Хотя… нет, это, наверное, к делу не относится… Уже в Ротенгри, после штурма, я почувствовала какое-то покалывание в груди. Мне стало неудобно стоять, нагнувшись над девушкой, я разогнулась, чтобы вдохнуть, – и это спасло мне жизнь от арбалетной стрелы.
– Что?!
– Но при чем тут медальон, Стэммел? Мы тогда все устали: целый день после штурма таскали шмотки из домов на телеги. Немудрено, что спина у меня устала, в ней что-то кольнуло, и я разогнулась. Просто совпадение.
– Неужели?
– Конечно. Там, откуда выстрелил арбалет, была потайная комната. Один из прятавшихся в ней оказался, по словам капитана Доррин, каким-то важным по рангу жрецом Ачрии – Повелительницы Паутины.
Стэммел сделал рукой уже знакомый Пакс охраняющий от злых сил магический жест и шепотом переспросил:
– Жрец самой… Он стрелял в тебя, а ты, значит, чисто случайно почувствовала боль в спине? Нет, Пакс, так не бывает. А что Доррин сказала?
– Что я испытываю судьбу и что трачу свое везение.
– Может быть, она и права, если только… Ладно. Пакс, я прекрасно понимаю твое нежелание болтать об этом. Я тоже не буду болтать. Но все-таки постарайся найти маршала и поговори с ним по душам. Просто на всякий случай, чтобы быть готовой к любым неожиданностям. Мало ли что…
Пакс снова отмахнулась:
– Какие там неожиданности. Я ведь даже не последовательница Геда. Маршал со мной и говорить не станет.
– Дело твое. Ты либо чертовски везучая, либо отмечена богами. Иначе тебя бы здесь сегодня не было. Да, ну и досталось же тебе в этом году. – Стэммел встал и потянулся: – Ладно, пора закругляться. – Он разлил остатки эля по кружкам и выпил свою долю, подождав затем, пока Пакс выпьет свою. – Пошли, Пакс. Я пока расскажу тебе о новичках. Хоть они и не доучились до срока, их можно ставить в пары на тренировках, не боясь, что они поубивают друг друга. Но в строю им еще тренироваться и тренироваться. Особенно в нескольких шеренгах, против разного оружия и превосходящего по численности противника. Со щитами у них дело так же, как было у вас, может быть – чуть похуже. Со своей четверкой займешься с самого начала. Пусть вспомнят, чему научились. Будь с ними построже, но не запугай так, что они не смогут работать. Поняла?
– Так точно, сэр, – вздохнув с облегчением, ответила Пакс.
Накинув плащи, они прошли по коридору, пересекли шумный зал трактира и, кивнув на прощание хозяину, вышли в темную холодную, почти морозную, ночь.
