— Скорее всего, через своего человека в отделе транспортных средств. Это не так уж трудно, как кажется. Ты платишь какому-нибудь сотруднику, чтобы получить номера, а потом он удаляет из базы данных все записи, по которым их можно проследить.
— Ты не мог бы навести справки для меня?
— Я бы ни за что не отказался от такой возможности, — коротко рассмеялся Гарсия. — Но не рассчитывай на слишком многое. Мне уже приходилось иметь с ними дело. Глухой номер.
Дарби вышла в коридор и направилась к Купу. В этот момент зазвонил ее мобильный телефон. Тед Кастонгвей, начальник отдела фотосъемки, закончил просматривать пленки с камер наблюдения и цифровые фотографии и теперь приглашал ее к себе в кабинет, чтобы поговорить.
Она обнаружила бывшего чемпиона колледжа по борьбе сидящим в тихом, хотя и заставленном мебелью уголке. Пока он работал с «мышью», по его плечам и спине под тонкой тканью рубашки перекатывались мышцы.
Дарби подкатила кресло на колесиках к его столу и уселась, глядя на плоский монитор, на котором застыл неподвижный видеокадр больничного лифта. В правом нижнем углу виднелась надпись: «15 августа 2009. 01:03».
Кастонгвей знал, что она устала и нервничает, поэтому не стал тратить времени на любезности.
— Это время, когда ты вошла в клинику, — сказал он, щелкая клавишей «мыши».
Началось воспроизведение пленки системы безопасности. Камера была нацелена на белый коридор. Дарби видела кусочек стола дежурной медсестры,
Двери лифта открылась, и она увидела себя и Пайна, выходящих из лифта и двигающихся по коридору. Вскоре они скрылись за углом. Мгновением позже они вновь появились в поле зрения, уже в сопровождении патрульного Уайта, и втроем остановились за углом от поста дежурной медсестры и стали совещаться.
Клик, и пленка стала перематываться вперед в ускоренном режиме.
— С того момента, как ты вышла из лифта и вошла в палату Холлкокса, прошло ровно восемнадцать минут, — сообщил Кастонгвей. — Федерал явился двадцать две минуты спустя.
Двадцать две минуты…
«Значит, он следил за мной от самого Белхэма».
Дарби смотрела, как кадры на мониторе быстро сменяют друг друга, и думала о телеоператоре, которого заметила наблюдающим за домом сегодня утром. Если он, смешавшись с толпой репортеров, был там и прошлой ночью, то наверняка видел, как она садилась в служебный «линкольн» Пайна.
Кастонгвей пустил воспроизведение в нормальном режиме, Дарби посмотрела на отметку в правом нижнем углу: «01:23»,
— А вот отсюда начинается самое интересное, — сказал Кастонгвей. — Следи за лифтом.
Дарби во все глаза уставилась на экран. Когда двери лифта разъехались в стороны, на экране замельтешили снежинки. Статические помехи. Она не видела, кто именно вышел из кабины лифта. Она вообще ничего не видела.
Помехи усилились, и изображение пропало окончательно.
Экран потемнел.
— Вот и все? — сказал Кастонгвей и развернулся в кресле лицом к ней. — Я проверил все записи с других камер. На них ничего нет, только статические помехи и затем темнота.
— Есть идеи, в чем причина?
— Для того чтобы все камеры перестали вести запись одновременно, нужно нечто вроде РВП — радиоволновой пушки, использующей излучение высоких энергий, — или направленный магнитный импульс. Может быть еще и микроволновой импульс. Люди, с которыми ты разговаривала на видео, оставались в коридоре, когда ты зашла в палату к пострадавшему. Они не упоминали о том, что почувствовали запах гари?
— Мне они ничего такого не говорили.
— Впрочем, я сомневаюсь, что это были микроволны. Такие устройства нелегко спрятать. Тогда я спрошу вот о чем: тебя, случайно, не тошнило? Голова не кружилась? Со зрением не возникло каких-то проблем?
— Вроде бы нет, но, когда я заметила их в дверях палаты, оба запыхались, как если бы только что пробежали марафонскую дистанцию.
— Трудности с дыханием — один из симптомов воздействия электромагнитного или радиоизлучения высоких энергий.
— Насколько я понимаю, применение РВП подразумевает наличие параболического рефлектора, направленного на цель,
— Да, ты права. Следует добавить, что материалы для такой пушки можно купить в любом магазине электроники. Они, в общем, довольно крупногабаритные. Их не так-то легко спрятать. Я же имел в виду нечто более компактное: скажем, устройство размером с книгу в бумажной обложке или пачку сигарет, использующее радиоизлучение высокой частоты. Принцип действия таких приборов сходен с гранатой: они обладают определенной дальностью разрыва. И чем меньше само устройство, тем меньше дальность его действия. Ты нажимаешь кнопку, накрываешь какой-то район РВП и сжигаешь в нем все электронные цепи. Это единственная штука, которая приходит мне на ум, способная быстро причинить подобные разрушения. Было бы неплохо поинтересоваться, не пострадали ли в больнице прошлой ночью камеры наблюдения или еще какое-нибудь оборудование.
— Я могу позвонить в клинику и спросить, — сказала Дарби. — А эти РВП-гранаты… Их можно сделать?
— Я лично не могу. Хотя и знаю, что их применяют в армии. Они являются составной частью нелетального тактического оружия, временно выводящего противника из строя,
— А как насчет ЦРУ или ФБР?
— Почему бы и нет? Скорее, даже наверняка. — Кастонгвей развернулся к клавиатуре. — А теперь я хочу, чтобы ты взглянула на фотографии, которые сама же и сделала.
— Одну минуточку, мне нужно кое-что подправить в файле, — попросил Кастонгвей.
Дарби вернулась в свой офис, чтобы позвонить. Она набрала номер клиники Святого Иосифа и попросила соединить ее с постом дежурной медсестры на четвертом этаже. Там уже работала новая бригада. Представившись по очереди трем разным людям, она наконец-то заполучила к телефону сестру, оставшуюся после дневной смены.
Когда она вернулась, Кастонгвей уже загрузил иерархически организованный снимок телеоператора на экран своего монитора. Камера покоилась у того на плече, глаза закрывали солнечные очки, а поверх бейсболки были надеты наушники. Дарби разглядела даже прядь светлых волос, закрывающих одно ухо. У человека, представившегося специальным агентом Филлипсом, были черные волосы и бронзовая от загара кожа.
— Похоже, твоя теория насчет РВП-пушки оказалась правильной, — опускаясь в кресло, сообщила Кастонгвею Дарби. — Я только что разговаривала по телефону с одной из сестер дневной смены в больнице. Когда сегодня утром она пришла на работу, техники меняли камеры наблюдения на ее этаже, а компьютеры и телефоны на дежурном посту не работали. Также вышло из строя и кое-какое медицинское оборудование возле лифта. В клинике сочли, что во всем виноват скачок напряжения.
Кастонгвей, не отрывая взгляда от монитора, рассеянно кивнул. Он что-то печатал одним пальцем, второй рукой работая с «мышью» и сдвигая снимок таким образом, чтобы в фокусе оказалась телекамера.
— Что тебе известно о телевизионных камерах? — поинтересовался он.
— Немного. Я стараюсь избегать их по мере возможности.
— К счастью для тебя, я знаю о них намного больше. Здесь у нас камера ВЖ, видеокамера для журналистики. Ее еще иногда называют камерой электронного сбора новостей. Она выглядит точь-в-точь как настоящая, за исключением вот этого.
