памяти.
К ее щекам прилила краска, и она медленно повернула голову. Норман смотрел на нее, улыбаясь.
— С добрым утром, Кристи. Ты очень крепко спала.
Она хотела ответить, что после занятий сексом всегда спит как убитая, но смолчала. Норман нежно провел ладонью по ее щеке.
— У нас была изумительная ночь. Согласна?
К горлу Кристины подступил ком, но ее лицо оставалось невозмутимым.
— Верно. Мы отлично позанимались сексом, — произнесла она как можно более небрежно.
Глаза Нормана заметно потемнели, а между бровей появилась складка.
— Я считаю, что это был не просто секс. А нечто гораздо более серьезное.
Ей ужасно хотелось сказать ему, что она с ним согласна. Для нее все, что было связано с Норманом, имело огромное значение. А чувства к нему отличались поразительной мощью и постоянством. Но она не могла произнести вслух ничего подобного.
— Мне надо в душ. Кстати, где мы будем завтракать? В номере или куда-нибудь пойдем?
Ее уловка не сработала: голос предательски дрогнул, а сердце стучало так учащенно и громко, что Норман, наверное, слышал его биение.
9
Находиться с ним в одной постели и не касаться его — это было невыносимой пыткой. Ей хотелось ускользнуть в ванную, принять душ, поскорее одеться и выйти на улицу. Туда, где есть посторонние люди, где соблазн опять сблизиться с ним проявляется не так явно.
Он сотню раз видел ее обнаженной. А может, и того больше. Но ее охватил приступ странного смущения, поэтому она медлила.
Некоторое время оба они молча лежали рядом.
У Кристины не было другого выхода, надо было вставать. Желание возрастало в ней с каждой секундой. Еще немного, и ночная сказка повторилась бы… И к чему бы это привело? К тому, чего она старательно избегала, а именно к возвращению к прежней жизни и вынужденной необходимости вступить с Норманом в сомнительный брак.
Она резко откинула простыню, вскочила с кровати, быстро пересекла комнату и скрылась в ванной.
Отрегулировав температуру воды и напор струи из душа, она протянула руку за мылом. В этот момент на пороге появился Норман.
Кристина вскрикнула от неожиданности и испуга. Он улыбнулся, подошел ближе, взял мыло из мыльницы и подал ей. Она взяла его и принялась тереть мочалку. Он зачерпнул ладонью образовавшуюся пену и начал круговыми движениями поглаживать верхнюю часть ее руки.
— Норман, уходи, пожалуйста…
— Ни за что на свете, — ответил он, улыбаясь.
Кристина положила мочалку на полку, сжала пальцы в кулаки и ударила его в грудь. Ей показалось, ее удар пришелся не по человеку, а по каменной стене.
— Норман, ты слышишь меня? — повторила она, повышая голос, когда он вновь собрал пену с мочалки и принялся покрывать ею великолепную грудь Кристины.
Она зажмурила глаза и наморщила лоб, чувствуя сильный приступ тошноты.
— В чем дело? — забеспокоился Норман.
— Все в порядке, — отмахнулась Кристина и сделала глубокий вдох и выдох.
Норман залез в ванну, крепко обнял женщину за талию, повернул к себе лицом и поцеловал.
— Перестань! — выкрикнула она, вырываясь из его объятий и барабаня кулаками по плечам.
Он напрягся и непонимающе уставился на нее.
— Черт возьми! Норман! Прошлой ночью мы занимались сексом, верно! Но это вовсе не означает, что я желаю вернуть все, что между нами было когда-то…
Норман злобно прищурил глаза.
— Хочешь сказать, что ночью нас сблизила лишь похоть?
Кристина поджала губы.
— Я не намерена обсуждать этот вопрос!
— Если мы просто смолчим, проблема не исчезнет, Кристи.
Кристина повернулась к нему спиной.
— Мне хотелось бы принять душ одной!
— А если я не уйду?
— Прекрати! Умоляю тебя!
Он неожиданно резко взял ее за плечи и опять повернул к себе лицом. И принялся целовать — требовательно и властно.
Кристина отталкивала его, но это продолжалось недолго. Он поймал ее руки и больно сжал их. И, ухмыльнувшись, вновь принялся целовать ее.
У нее из груди вырвался вопль — полустон или полумольба. И только минуту спустя, показавшуюся ей бесконечной, Норман отстранился и отпустил ее руки.
От ужаса, обиды и возмущения Кристина не могла вымолвить ни слова. У нее слегка дрожали губы, а глаза наполнились слезами. Она моргнула, пытаясь удержать их.
Норман отступил назад, растерянно проводя рукой по волосам. Заметив, что она вот-вот расплачется, он вновь поспешно приблизился к ней и наклонил голову, желая заглянуть ей в глаза.
Кристина опустила веки, все еще надеясь скрыть от него слезы. Но ничего не вышло. Крупные, прозрачные, они скатились на края ресниц и, задержавшись там на несколько мгновений, упали на щеки и побежали вниз тонкими ручейками.
Норман зажмурился, будто от боли.
— Уходи, Кристи… Уходи, а не то я начну вслух проклинать себя…
Кристина выскочила из ванной, схватила полотенце и вылетела в спальню, в которой они спали вместе с Норманом, а из нее — в свою комнату. Наспех вытершись, она надела свежее белье, натянула джинсы и топ.
На пороге появился Норман. Его бедра были обернуты полотенцем. Он окинул ее оценивающим взглядом и подошел ближе.
Кристина ненавидела его в этот момент, всем сердцем желая исчезнуть отсюда, очутиться дома, в своей одинокой квартире.
Почувствовав новый приступ тошноты, острой и нестерпимой, она рванула в ванную и склонилась над раковиной. Норман побежал за ней.
Он нежно поглаживал ее по плечам, когда ее рвало, бормотал утешительные слова, а когда она подняла голову, оторвал кусок бумажной салфетки и заботливо вытер ей лицо.
— Тебе лучше? — спросил он, с тревогой глядя ей в глаза.
— О Боже!.. Кажется, да… — ответила Кристина, тяжело дыша.
— Бедняжка… Тебе следует лечь на кровать, а я закажу чай и что-нибудь перекусить, — не сводя с нее глаз, предложил Норман.
От напоминания о еде, у нее свело желудок. Хотя в ее книге настоятельно рекомендовали чай и легкую пищу, как облегчающее средство в подобных ситуациях. Внезапно почувствовав очередной приступ страшной тошноты, она опять шагнула к раковине и склонила голову, но успела пробормотать:
— Кажется, следует продолжение…
Норман вновь бережно гладил ее по плечам, а потом опять вытирал лицо салфеткой, предварительно сполоснув его холодной водой. А, увидев, что у нее из глаз катятся слезы, поцеловал ее влажные щеки.
— Не надо плакать… Пожалуйста…
