больной. Но мы-то знаем, какая у нее болезнь, верно? – Она игриво ткнула Элиссу в бок. – Ничего, найдет себе другого мужчину – и сразу же поправится. Уж она-то не наложит на себя руки, как другая любовница сэра Ричарда.
Элисса замерла.
– Что с вами, мадам? Неужели я что-то не так сказала? – с невинным видом спросила мистрис Уинтерс.
Остальные обменялись красноречивыми взглядами.
Некая особа с пышными формами, чьи груди выступали из корсажа платья куда больше, чем это позволял хороший вкус, подошла на нетвердых ногах к Элиссе и с силой дернула черный креповый шарф, обвитый вокруг ее шеи.
– Вы его порвете, – сказала Элисса, протягивая руку, чтобы снять шарф Потом, строго посмотрев на присутствующих дам, как она имела обыкновение смотреть на нерадивых слуг у себя в поместье, не терпящим возражения тоном добавила. – Оставьте меня, леди, еще раз вас прошу! Мне не нужна больше ваша помощь. Я сама разденусь.
Мистрис Уинтерс усмехнулась и замотала головой с такой силой, что слой белил у нее на лице треснул, как фарфор, который передержали в печи при обжиге.
– Нет, миледи, мы не уйдем, – сказала она хриплым от возбуждения голосом. – Дождемся, когда придет жених. Не подобает оставлять вас в одиночестве.
– Не подобает, не подобает! – загалдели вразнобой женщины.
Элисса вздохнула. «Что ж, если они не хотят уходить, – подумала она, – придется мне вести себя так, будто в спальне никого нет». И она принялась снимать платье.
– Позвольте мне взять у вас это, – сказала мистрис Уинтерс, дотрагиваясь до ее юбки.
– Я сама все уберу, – бросила Элисса.
Она выступила из платья, сложив, положила его на стул, оставшись в рубашке и нижней юбке, присела на край постели и сняла туфли. Несмотря на то что в комнате было жарко, натертый паркет холодил сквозь чулки ноги, и она, снимая нижнюю юбку, зябко поежилась.
– А рубашечка-то у вас из простого льна, – уронила мистрис Уинтерс, брезгливо рассматривая ее белье.
Элиссу, признаться, мало теперь волновало, какая у нее рубашка – льняная, шелковая или атласная. У нее была в свое время дорогая рубашка из шелка, но она сожгла ее через неделю после свадьбы.
Оставшись в рубашке, Элисса стала вынимать из прически гребни и заколки. Вскоре пышные волосы рассыпались по ее плечам и спине.
Элисса услышала, как кое-кто из женщин с шумом втянул в себя воздух, и на мгновение позволила себе возгордиться – она знала, что волосы у нее хороши и достойны восхищения.
Та, что стояла в дверном проеме, неожиданно отпрыгнула от двери, едва не сбив при этом с ног мистрис Уинтерс.
– Кто-то идет! Я слышу в коридоре шаги!
В следующее мгновение дверь распахнулась и в комнату ввалился обнаженный по пояс сэр Ричард. Сапог на нем тоже не было. Проехав босыми ногами по натертому воском паркету несколько футов, он остановился в самом центре спальни.
Вслед за Блайтом в брачные покои стали один за другим входить основательно подогретые вином придворные. Возглавлял процессию король Карл. Последними в комнату вошли слуги с подносами, на которых стояли графины с вином и блюда с яствами.
Элисса одарила их беглым взглядом и сосредоточила внимание на человеке, который помимо ее воли сделался ее мужем. Его мускулистый торс в пламени свечей отливал золотом, черные волосы были взлохмачены, как у дикаря из Нового Света, а лицо раскраснелось. Но не от стыда или смущения, решила Элисса, а от того, что он много выпил.
Элисса тоже покраснела, но она знала, по какой причине кровь бросилась ей в лицо. Уж если сэр Ричард не испытывает смущения, представая полуголым перед дамами, то ей ничего не остается, как краснеть за него.
Потом она вспомнила, что на ней ничего, кроме рубашки и чулок, нет.
– Это что-то непонятное! – вскричал король Карл. – Невеста до сих пор не в постели.
Услышав визгливый голос короля, Элисса бросилась в постель и натянула покрывало чуть ли не до подбородка. Ричард подошел к кровати и, встав у Элиссы в ногах, стал разглядывать ее формы, отчетливо обрисовывавшиеся под тонким покрывалом.
– Давай, парень, укладывайся! – продолжал надрывать горло король Карл под общий смех находившихся в спальне придворных. – Исполняй свой долг!
Ричард глянул через плечо на компанию основательно подвыпивших мужчин и женщин, улыбнулся и, подмигнув дамам, сказал:
– Поскольку я верный подданный его величества, мне ничего не остается, как исполнить его приказание.
– Ты не только должен нам повиноваться – неплохо бы и поблагодарить нас за то, что мы для тебя сделали! – заявил Карл.
– Точно так, ваше величество. Я несказанно благодарен вам за ваши милости. Впрочем, сейчас вы сами увидите, до какой степени я вам благодарен.
С этими словами сэр Ричард крадущейся походкой стал приближаться к изголовью постели. Элисса наблюдала за его маневрами округлившимися. – от ужаса глазами.
– Поторопись, парень, – не стоять же нам здесь до утра! – воскликнул кто-то из особенно нетерпеливых придворных.
– До утра? – как эхо отозвалась Элисса, которая от страха не могла пошевелить ни рукой, ни ногой.
Ричард, казалось, не обратил внимания на ее сдавленный возглас. Бросив взгляд через плечо, он спросил:
– К чему проявлять такое повышенное внимание к моей скромной особе, милорды? Неужели герцог Бэкингем распустил слухи о моей мужской несостоятельности?
– Почему это тебя так интересует? – откликнулся все тот же нетерпеливый придворный. – Занимайся лучше своим делом.
– Ваше величество, и вы, леди и джентльмены! – обратился к собравшимся сэр Ричард, присаживаясь на край постели. – Сразу хочу поставить вас в известность, что я, конечно же, выполню приказ короля, но исполнять свой долг буду медленно – повинуясь собственному внутреннему ритму.
Хотя на лице сэра Ричарда не отразилось ни малейшего смущения, голос его дрогнул.
– Давай, Блайт, докажи нам, что у тебя все в порядке по этой части. Сам знаешь, какой у Бэкингема язычок. – стал подначивать Ричарда король.
Карл подал знак слуге, который начал задергивать расшитый золотом полог кровати.
– Мы завидуем тебе, Блайт. Разумеется, всю ночь мы здесь стоять не будем, но чулочка все-таки дождемся!
– Что это значит? – прошептала Элисса, когда ее муж вытянулся рядом с ней на постели. – Почему король упомянул про мой чулок?
Когда слуга задернул полог и они с Ричардом оказались наедине, Элисса судорожно сглотнула. Ей не давали покоя взрывы смеха и болтовня в комнате. Казалось, в спальне поселились злые демоны, которые поставили перед собой цель свести ее с ума.
– Таков обычай, – объяснил Ричард, поворачиваясь к ней. Его лицо в наступившей вдруг темноте едва можно было различить.
– Какой обычай? Почему они стоят в комнате и не уходят? Неужели они будут находиться здесь все время, пока… – У Элиссы не нашлось слов, чтобы закончить фразу.
– Да, будут. Никто не уйдет из брачных покоев до тех пор, пока я не выброшу за полог ваш чулок, чтобы показать, что брак закреплен физической близостью.
– Но они не могут, не должны оставаться в спальне!
– И могут, и останутся. Карл как-никак король, и что ему до нашего унижения, если для него это просто развлечение?
– Но это… Это просто средневековье какое-то! – запротестовала Элисса.
– Хотя я с вами вполне согласен, мадам, выгнать Карла из спальни я не могу. Этот брак устроил он, и если ему пришло в голову понаблюдать за тем, как он совершается, с этим уже ничего не поделаешь. По этой причине я намереваюсь извлечь из сложившейся ситуации максимум удовольствия.
Ричард придвинулся к ней и зашептал ей на ухо:
– Стоит им еще немного выпить, и они станут вести себя потише.
«Неужели он будет добиваться со мной близости, зная, что в комнате полно людей? – подумала Элисса. – Конечно, полог дает кое-какую защиту от нескромных взглядов, но ведь этого недостаточно!»
Она на мгновение представила себе, что сейчас произойдет. Ричард войдет в ее тело молча. И ласкать он ее тоже не будет, а если и будет, то грубо и так, самую малость… Потом он станет с шумом втягивать в себя воздух и с шумом же его выдыхать. Это будет продолжаться минуты две-три. Потом он начнет стонать от наслаждения… а когда все кончится, слезет с нее, отвернется к стене – и захрапит.
Стараясь выиграть немного времени и отдалить предстоящую пытку, она сказала:
– Стало быть, вы вроде дрессированной собаки – способны по команде хозяина делать все, что ему угодно?
Ричард отодвинулся.
– Я, должно быть, кажусь вам омерзительным?
– Нет! Да! Ладно, скажу все как есть – я не хочу с вами спать, вот что.
– Мы только пешки в игре, которую затеял король, поэтому нам ничего не остается, как исполнять его повеления, – пробормотал сэр Ричард и заворочался в темноте.
– Что это вы там делаете?
– Как что? Снимаю панталоны.
– Зачем?
– А затем, чтобы заняться с вами любовью. Вы были Замужем, и у вас есть сын, так что разыгрывав передо мной оскорбленную невинность бессмысленно.
– Вы видели вокруг себя столько актрис, что разучились различать, кто играет, а кто ведет себя естественно и говорит правду. Могу вас заверить, сэр Ричард, что я никого из себя не разыгрываю.
– Значит, вы готовы пойти на прямое неподчинение королю и согласны принять все последствия его гнева?
– Выбор невелик, не так ли?
Ричард ничего не ответил. Он был занят тем, что сворачивал свои штаны в узел, потом, отодвинув полог, швырнул их в противоположный конец комнаты.
Сразу же вслед за тем послышался громкий смех Карла.
– Отличный
