прежде чем войти в контору адвоката, снял с себя камзол и накрыл им лицо Седжмора.
В ту же минуту, когда он вошел, Элисса заметила у него на белой рубашке кровь и устремилась к нему.
– Что случилось? Ты ранен?
– У вас состоялась дуэль? – с волнением поинтересовался Уил.
Хотя мистер Диллсворт и молчал, лицо у него было такое же бледное и взволнованное, как у мальчика.
Отворилась дверь кабинета, и появился мистер Хардинг собственной персоной. Вид у него, как всегда, был непроницаемый.
– Нет, дуэли как таковой у нас не было. Пойдем, Элисса, мне нужно переговорить с тобой и мистером Хардингом.
А ты, Уил, подожди здесь, у двери. Мы недолго.
К большому удивлению Элиссы, Уил подчинился Ричарду сразу, не задавая привычных вопросов. Но что Уил – она сама без малейшего колебания подчинилась отданной негромким голосом команде Ричарда.
В кабинете Хардинга Блайт рухнул в кресло и некоторое время сидел молча. Элисса стиснула в ладонях его руку. Мистер Хардинг опустился на свое привычное место за большим конторским столом и устремил на Ричарда холодный рыбий взгляд, в котором застыл вопрос.
Ричард заговорил, описывая происшествие во всех подробностях. Мистер Хардинг слушал его молча и очень внимательно. Элисса же время от времени прерывала его речь громкими восклицаниями, выражавшими изумление, ужас и негодование.
– Я принес его тело сюда. Ничего другого мне просто в голову не пришло, – закончил тихим голосом свой рассказ Ричард. – Отражая его удары, я оборонялся, не более того, но меня не покидает мысль, что мне придется за это ответить.
Элисса сжала его руку с такой силой, что у нее побелели костяшки пальцев.
– Неужели тебя могут посадить в тюрьму? – едва слышно спросила она.
– Сильно в этом сомневаюсь, – ответил мистер Хардинг. – Разумеется, дело придется передать в суд, но я уверен, что оно разрешится без всяких осложнений. Седжмор был тем самым человеком, который платил Моллипонту за конфиденциальную информацию. Свидетельств Моллипонта вполне достаточно, чтобы выиграть дело, ну а если случится так, что кто-нибудь из судей Верховного суда вдруг заупрямится, не сомневаюсь, что вмешательство его величества мигом положит этому конец и приведет дело к успешному завершению.
– Стало быть, я опять буду обязан королю, – пробормотал Ричард.
– Что ж поделаешь, если так складываются обстоятельства. К тому же в том, что случилось, твоей вины нет, – сказала Элисса.
Ричард провел рукой по лицу, словно смывая с него усталость и скорбь.
– Мне всегда следовало помнить, что грехи моего отца его переживут. Было бы странно, если бы он не оставил после себя незаконнорожденных детей – и не одного, а целую дюжину!
– Его грехи – это его грехи, любовь моя, – тихо сказала Элисса. – Так что и вина за них падет на него, а не на тебя.
– Если бы только знать наверняка, что со смертью Седжмора обрывается цепочка, связывающая меня с прошлым… – печально сказал Ричард. – Почему-то мне кажется, что жизнь снова преподнесет мне подарок из прошлого.
Элисса стиснула его руку.
– Зато между нами не будет никаких секретов, правда, Ричард?
Блайт ответил ей едва заметной улыбкой:
– Да, между нами не будет никаких тайн. Обещаю.
Мистер Хардинг откашлялся:
– Прошу вас, милорд, не беспокоиться попусту: насколько я могу судить, только вас и мистера Седжмора можно назвать бесспорными отпрысками рода Блайтов. И вообще, предоставьте это дело мне, а сами займитесь своими делами. Если не ошибаюсь, в ближайшее время должна состояться премьера вашей пьесы?
– Черт! Моя пьеса! – взревел Ричард. – Я совсем о ней забыл. Сколько сейчас времени?
– Поскольку церковный колокол прозвонил дважды, сейчас два часа пополудни, – сказала Элисса, которая, услышав успокоительные речи мистера Хардинга, почти перестала тревожиться за судьбу мужа.
– Значит, времени у меня осталось не так уж много, – сказал он со вздохом, поднимаясь на ноги.
Взяв Элиссу за руку, он направился к двери и, остановившись у выхода, повернулся к Хардингу:
– Надеюсь, мы увидим вас в театре?, Адвокат покачал головой.
– Тут, знаете ли, во дворе труп. С ним придется что-то делать, – криво улыбнувшись, произнес он.
В циничном отношении к некоторым сторонам действительности мистер Хардинг мог дать сто очков вперед даже самому господину сочинителю.
– Сиди спокойно, Уил, иначе свалишься в партер! – наставительно сказала Элисса перегнувшемуся через барьер ложи сыну. – Спектакль начнется через несколько минут.
Уил откинулся на спинку стула.
– Как здесь душно… – пожаловался он, глядя на многочисленные люстры и канделябры со свечами. Уил поморщился, заткнул уши пальцами и добавил:
– Душно и ужасно шумно.
Театр был забит до отказа. Пахло горячим воском и немытыми человеческими телами. В партере расположилось простонародье, а в ложах – богатая нарядная публика. И те зрители, что сидели внизу, и те, что занимали галереи и ложи, галдели, отчего в зале стоял неумолчный гул.
– Думаю, когда начнется представление, публика утихомирится.
– Вот было бы здорово, если бы бутафор устроил на сцене хорошенький взрыв!
– Ричард же объяснил тебе, что на этот раз взрыва не будет.
– По-моему, мамочка, я очень понравился всем тем леди!
– Да уж, шуму вокруг тебя они устроили предостаточно, – сказала чистую правду Элисса.
Честно говоря, актрисы, с которыми она успела познакомиться, вовсе не показались ей невоспитанными или вульгарными особами, как она опасалась. Они относились к ней с почтением, а уж с Уил ом обращались как с наследным принцем.
Элисса полагала, что доброжелательное отношение актрис к ее особе обеспечили пронизывающие взгляды Ричарда, которыми он время от времени то одергивал, то наставлял на путь истинный своих подопечных. С другой стороны, взгляды ее мужа – любящие и нежные, обращенные к ней, – не позволили Элиссе сосредоточить внимание на актрисах, чтобы выяснить, которая из этих прелестниц пользовалась особым расположением Ричарда до того, как он вступил в брак.
– Сколько же здесь всего народу? – спросил Уил.
– Очень много. Ричард считается самым модным лондонским сочинителем.
– Я бы предпочел, чтобы он не писал пьесы, а дрался на дуэли.
– Он ведь уже объяснил тебе, насколько это неприятное занятие.
Уил опустил глаза и кивнул.
Элисса оглядела зал в поисках предмета, который можно было бы обсудить с сыном, и едва не вывалилась от удивления из собственной ложи: в зал входил сэр Джон со всем своим семейством. Появление в театре семейства Норберт можно было посчитать событием невероятным, но Элисса догадывалась, кто именно поднял с насиженного места весь этот выводок: впереди вышагивала Антония в паре с крайне неприятным внешне молодым человеком, на руке которого она в буквальном смысле висела. Сразу же бросалась в глаза украшавшая кончик носа ее кавалера безобразная бородавка.
Потом, приглядевшись, Элисса заметила, что молодой человек – при всей его безобразной, даже уродливой внешности – был чрезвычайно богато и изысканно одет, из-за чего, возможно, Антония так к нему и льнула.
Неожиданно всю публику в театре словно по мановению волшебной палочки охватило возбуждение.
– Что случилось? – спросил, встрепенувшись, Уил.
– Король, – коротко ответила Элисса, поднимаясь вместе со всеми зрителями и кланяясь в сторону королевской ложи, расположенной в самом центре среднего яруса. – Его величество изволил прибыть в театр, чтобы посмотреть новую постановку Ричарда. Представляю, как будет обрадован Ричард!
– А который из них король?
– Человек в длинном темном парике с полоской усов над верхней губой.
– Этот? – разочарованно спросил Уил.
– А что? Разве он плохо одет? К тому же у него величественный вид – посмотри только, как он приветствует публику.
– Я думал, он куда выше ростом.
– Рост человека ни в коем случае нельзя считать мерилом его качеств, – наставительно сказала Элисса.
Несмотря на разочарование, которое выказал Уил по отношению к высочайшей особе, все его внимание после начала спектакля было сосредоточено не на сцене, а на лице Карла.
Когда спектакль закончился и отзвучали аплодисменты, Уил продолжал наблюдать за королем до тех пор, пока его величество не поднялся с места и, коротко поклонившись публике, не вышел с величественным видом из ложи.
– Не буду спрашивать, понравилась ли тебе моя пьеса, Уил, – сказал Ричард с усмешкой. – Ты ни разу так и не взглянул на сцену.
Несмотря на его улыбку и жизнерадостный голос, Элисса подметила у него в глазах печаль.
Жаль, что его стычка с Седжмором имела трагический исход, подумала она и тут же дала себе слово, что сделает все от нее зависящее, чтобы избавить его от этого и других печальных воспоминаний, которые временами его одолевали.
– А как ты узнал, что я не смотрел на сцену? – покраснев, спросил Уил.
– Я тоже вел наблюдение, только из-за кулис. Должен сказать, что был ничем не лучше тебя, поскольку тоже не смотрел на сцену, а сосредоточил все свое внимание на вашей ложе.
С этими словами он нежно поцеловал Элиссе руку. Элисса же в ответ поцеловала его руку. Словно в награду за поцелуй, печаль в его глазах растаяла, и они радостно заблестели.
– Если бы ты окинул взглядом еще и зал, то заметил бы кое-кого из своих друзей из Оустона, – сказала Элисса. – В частности, сэра Джона со всем семейством.
– Как, даже амазонка Антония была здесь?! – вскричал Ричард в притворном ужасе. –
