счетоводов, – начали бузить и клясться-божиться в том, что указанные мною лица жалованья еще не получали. Сэр, что вы намерены предпринять?
– А почему бы каждому получившему не смазывать руку несмываемыми чернилами? – предложил я.
Три пары американских глаз устало посмотрели на меня. Наконец Фарли сказал:
– Я уже пытался это делать, однако Чи немедленно отправил в Сайгон очередную депешу, в которой сообщал, что американцы оскорбляют честь и достоинство вьетнамских офицеров. На том все и закончилось.
Подошел очередной боец, нервно взглянувший на четверку мужчин, сидевших за столом, на котором лежали пачки денег. Скользнув взглядом по лицу лейтенанта Чи, он взял ручку, чтобы расписаться в ведомости.
– Отставить, – скомандовал лейтенант Куки.
Ладонь вьетнамца с зажатой в ней ручкой застыла в воздухе, а сам он нерешительно посмотрел на присутствующих.
– Я готов поклясться в том, что этот уже получал сегодня зарплату, – сказал заместитель командира группы. – А ты как считаешь, Рамси?
– Мне кажется, сэр, что вы правы, хотя черт побери, глядя на них, никогда нельзя сказать наверняка.
К столу подошел лейтенант Чи, который что-то сказал одному из сидевших за ним вьетнамцев, а тот, повернувшись, перевел его слова Куки:
– Лейтенант Чи говорит, что он внимательно следил за всеми получающими жалованье и уверен, что этого человека здесь еще не было.
– Разумеется, мы могли бы обыскать его, – сказал Куки, обращаясь ко мне, но скорее лишь объясняя ситуацию, чем предлагая конкретные действия, – хотя я практически уверен в том, что этих денег у него уже нет. Как только он покинул это помещение, люди Чи сразу же забрали у него полученное жалованье. Даже в том случае, если он действительно 'повторник', отказавшись заплатить ему сейчас, мы таким образом лишим его собственной зарплаты. Поднимется скандал, будет назначено расследование, мы трое суток будем отписываться перед командованием группы Б, а несчастный бедолага к тому же окажется без заработка. Вот ведь дерьмо! – Куки глянул на капитана Фарли. – Мы, разумеется, заплатим, только мне не хотелось бы, чтобы этот маленький глист считал нас совсем уж безмозглыми идиотами.
Деньги бойцу были выплачены, и под 'зорким' взглядом лейтенанта Чи колонна продолжила свое продвижение к канцелярскому столу. Куки покачал головой и от омерзения при виде происходящего помрачнел еще больше.
– Стоит один раз посмотреть на этих подонков, как потом на неделю настроение портится, – проговорил он.
– Строительным рабочим вы уже платили жалованье? – спросил Фарли.
– Нет, сэр. Они идут последними.
– Когда покончите со всеми, загляните ко мне в кабинет, там мы и подумаем, как потуже затянуть петлю на шее этого прохвоста, – сказал Фарли. – Рейли, а знаете, я впервые обрадовался тому, что до армии вы служили счетоводом. Это ведь так?
– Так точно, сэр, – бодрым голосом произнес Рейли.
Обменявшись с лейтенантом Чи корректными, но сдержанно-мрачными кивками, Фарли вышел из помещения вьетнамского штаба; я двинулся следом за ним. Снова оказавшись в его кабинете, мы несколько секунд сидели молча, после чего Фарли заговорил.
– В настоящий момент группа Чи в полном составе находится у офиса подрядчика, который расположен в северной части территории лагеря. У нас постоянно ведутся какие-то строительные работы. Похоже, в Сайгоне так любят этот лагерь, что стоит нам заикнуться о каких-либо нововведениях, как сразу же получаем из центра 'добро'. Так вот, Чи как начальник объекта лично подбирает подрядчика, а сам получает долю от прибыли или от общей стоимости контракта. Помимо этого он проделывает еще один трюк. Дело в том, что парни его группы ЛЛДБ вербуют в окрестных деревнях людей для выполнения строительных работ, и за это также 'отстегивает' себе в карман какой-то процент от жалованья каждого нанятого. Все шишки за это валятся на нас, американцев, поскольку парни Чи уверяют этих обманутых, будто все деньги забираем именно мы. Гнусное дело, что и говорить. Зато попробуй вытащить этого Чи в боевое дежурство или включи его в патрулирование пограничной территории – тут такое поднимется!
– И что же, старина Зак, ты намерен сделать за оставшиеся четыре месяца своей службы в этом лагере?
– Мы хотим создать у камбоджийской границы ПОБ – передовую оперативную базу, и оттуда проводить операции против Вьетконга. И пусть потом катятся к черту и лейтенант Чи, и вся его продажная команда.
– Но каким образом ты намерен все это сделать?
– Сержант Рейли – мое тайное оружие, – с улыбкой ответил Фарли. – Раньше он работал в финансовой службе ФБР. Кроме того, на нашей стороне двое вьетнамских переводчиков: тот, кого мы вытащили из 'ямы', и еще один. Им удалось незаметно выяснить имена всех дезертиров, покинувших лагерь в этом месяце. Разумеется, нам тоже пришлось потратиться на подкуп кое-кого, но затраты того стоили. В итоге Рейли сможет документально подтвердить размер суммы, которую Чи 'нагрел' на дезертирах. Скорее всего, определенную помощь нам сможет оказать также один из местных подрядчиков. Кроме того, переводчики установили, что в ходе своих регулярных поездок в город Чи пристрастился к азартным играм. За последние два месяца он проиграл не менее трехсот долларов, а для лейтенанта вьетнамской армии это чертовски большие деньги. Мы располагаем показаниями его партнеров по играм о том, что помимо проигранных денег он примерно такую же сумму вообще потерял. Сбор всех этих сведений и нам обошелся недешево, однако в итоге, надеюсь, мы все сможем возвести против Чи надежный бастион улик. Как только Рейли подведет окончательный баланс в своих расчетах, я намерен доложить все эти цифры руководству группы Б. Больше этого я сделать ничего не смогу, остальное ложится на подполковника Трэйна. По его словам, мы пока не располагаем неопровержимыми доказательствами подлога, и потому любые обвинения в адрес Чи на данном этапе лишь вызвали бы ненужные трения между нами и вьетнамцами.
– Но разве подполковник Трэйн не собирается прибыть в лагерь к моменту начала проведения операции?
– Так оно и будет, причем вместе со своим подсоветным, майором Три. Однако мне представляется, что лагерь – это не то место, где лейтенанту Чи следует устраивать публичную экзекуцию. Мы сделаем это в штабе группы Б. О, я мог бы рассказать тебе и о других проказах этого черта. Оказывается, его медики воруют наши антибиотики, которыми затем приторговывают в городе, разумеется, все медикаменты тут же перекочевывают к вьетконговцам. Мы пытались было перекрыть этот канал утечки, однако Чи тут же пожаловался наверх и заявил, что мы, дескать, недодаем ему пенициллин для лечения раненых. Но это же чушь собачья и сплошное вранье – у нас и раненых-то раз-два и обчелся!
Фарли поднялся из-за стола и в отчаянии принялся мерить шагами свой миниатюрный кабинет. Остановившись у висевшей на стене большой карты, он ударил по ней кулаком.
– Если бы нам действительно удалось приблизиться к тому месту на границе, где нам давно уже полагалось быть, то у нас, возможно, действительно прибавилось бы раненых, а то и убитых, – сказал он, – но зато мы положили бы конец рейдам вьетконговцев на нашу территорию. – Глянув на часы, он добавил: – Ну все, на сегодня с меня хватит. Сейчас мне требуется принять успокоительное для своих нервов.
– Возьми меня к себе в компанию, Зак, – откликнулся я. – Кстати, у меня в рюкзаке найдется бутылочка 'Джим Бима'.
Полчаса спустя мы сидели в гостиной и мирно попивали виски с водой. Неожиданно в комнату вошел разъяренный Рейли.
– Сэр, исчез Хо Ванг Мин, – доложил он.
Фарли вскочил на ноги.
– Что вы хотите сказать – исчез? Мин не принимал участия ни в одной из операций.
– Его просто нет на территории лагеря.
– Но как такое возможно? Мин никогда не позволял себе самовольных отлучек. – Фарли повернулся ко
