Глава 6
Когда Катриона вошла, Эзме постаралась скрыть изумление. Конечно, она понимала, что с их последней встречи прошло пять лет и люди не становятся моложе. Одета она была, как всегда, роскошно и стильно: в чудесную светло-серую ротонду с черной оторочкой и такой же серый чепец с черными бархатными лентами. Изменилась не манера, одеваться, а лицо Катрионы. Эзме видела Катриону лишь однажды, в тот роковой вечер, когда Катриона отказала Джейми, но она ни на день не забывала юную красавицу, околдовавшую ее брата.
Лицо Катрионы тогда было мягким, округлым; щеки — полными, розовыми. Сейчас она побледнела и исхудала. В ее зеленых глазах появилось затравленное выражение, похожее на то, что мелькало на лице Джейми, когда он думал, что Эзме на него не смотрит, а сам он глядел в окно в дождливый воскресный день.
— Здравствуйте, мисс Маккалан, — произнесла, хозяйка Данкоума, быстро оглядевшись по сторонам и убедившись, что они одни. — Не знаю, как и благодарить вас за то, что вы приехали в Эдинбург, чтобы помочь мне, — а особенно вашего брата, который это устроил.
Несмотря на то что она сильно изменилась и благодарила ее, Эзме не могла забыть, что Катриона бросила ее брата потому, что тот был слишком беден и незнатен и не мог стать подходящей парой для дочери графа.
— Он очень великодушный… и готов простить многое.
— Зато вы меня не простили, — с горечью произнесла Катриона. — И я вас не виню. Я очень дурно обошлась с вашим братом, и…
— Так-так-так, кто тут у нас? — дружелюбно воскликнул Маклохлан, входя в комнату.
Прошло всего два часа с тех пор, как он ушел к себе, но он выглядел свежим и хорошо отдохнувшим. А еще успел побриться, причесаться и переодеться; в свежую белую рубашку, галстук, черные брюки и темно-зеленые пиджак и жилет. Сейчас он выглядел настоящим богатым аристократом.
— Это леди Катриона Макнэр, дочь графа Данкоума.
— Рад с вами познакомиться, миледи, — ответил Маклохлан, склоняясь к затянутой в перчатку руке леди Катрионы.
— Вы, должно быть, Куинн Маклохлан, — угадала Катриона. — Джейми написал мне про вас в письме.
— Надеюсь, он не рассказал вам всего?! — притворно ужаснулся Маклохлан. — Иначе вы бы на меня и не взглянули!
Мгновенно преобразившаяся Катриона тепло улыбнулась ему:
— Друзьям Джейми я всегда рада.
Не желая тратить время на пустые разговоры и обмен бессмысленными комплиментами, Эзме сразу приступила к делу:
— Вам удалось найти какие-либо документы, относящиеся к делу?
Катриона покачала головой, отчего дрогнули светлые локоны у нее на лбу.
— К сожалению, нет. Отец почти всегда запирает библиотеку.
Маклохлан бросил на Эзме загадочный взгляд и жестом указал на стул:
— Садитесь, пожалуйста.
Неужели он намекает на то, что она плохо играет роль хозяйки? Ну и пусть, ей все равно. Ей все равно, что думают о ней Маклохлан или Катриона Макнэр, нарушившая мир и покой ее брата!
— Почти всегда? Но ведь не всегда же? — спросил Маклохлан, как только все уселись.
— Да. Иногда он оставляет дверь открытой, хотя и ненадолго, если отлучается по делам. — Катриона деликатно кашлянула. — Насколько я понимаю… мистер Маклохлан, запертая дверь не служит для вас препятствием? Как только я узнала о вашем приезде, я решила устроить ужин в вашу честь. Ведь наши с вами отцы были близкими друзьями…
— Да.
Эзме постаралась не выдать изумления. И она узнает такую важную деталь только сейчас!
— Вы никогда не упоминали о знакомстве с графом Данкоумом!
— Граф много слышал обо мне, но мы с ним никогда не встречались, — объяснил Маклохлан. — В детстве я редко бывал в Эдинбурге. Отец считал меня непослушным озорником, поэтому на каникулах я оставался в школе.
Эзме очень любила школу, но еще больше любила на каникулы приезжать домой. Как, наверное, грустно проводить там целый год! Она велела себе сосредоточиться на деле и не думать о несчастливом детстве Маклохлана.
— Знаком ли граф с вашим братом?
— Да, наверное.
Услышав его холодный ответ, она вскипела — и вовсе не от любовного желания.
— Вам не кажется, что следует сообщить мне еще что-нибудь?
— В Эдинбурге многие знают Огастеса, — беззаботно ответил Маклохлан. — И граф не исключение!
— Если не считать того, что мы попробуем сунуть нос в его личные бумаги! Если граф заподозрит, что вы — не Огастес…
— Мое дело — позаботиться о том, чтобы никто не заподозрил, что мы не те, за кого себя выдаем. Пока мне все прекрасно удается. Если нас увидят в библиотеке, мы скажем, что дверь была не заперта и мы зашли туда, чтобы… — он насмешливо хмыкнул, — чтобы побыть минутку наедине!
Возможно, такое объяснение и правдоподобно, и все же идти в библиотеку графа очень-очень рискованно.
— Нас могут хватиться!
— Не сразу, — возразила Катриона. — На ужине будет сорок человек гостей!
Сорок человек?! Да она устраивает настоящий прием, а не просто ужин!
— Отец любит большие приемы, — объяснила Катриона, — а учитывая нашу цель, я подумала, что лучше пригласить как можно больше гостей.
— Совершенно верно. — Маклохлан ободряюще улыбнулся. — Я всегда говорю: чем больше, тем веселее!
— К счастью, в это время года почти все ваши знакомые и знакомые вашего брата уезжают из Эдинбурга, — продолжала леди Катриона. — Так что в основном у нас будут друзья моего отца и наш поверенный, Гордон Макхит.
Эзме искренне хотелось верить, что ни один поверенный не обманывает клиентов, но она по опыту знала, что, к сожалению, всякое бывает.
— Если вашего отца ввели в заблуждение или обманули иным способом, возможно, в деле замешан мистер Макхит, — заметила она.
— Мне бы очень этого не хотелось, — ответила Катриона с выражением страха на лице. — Три поколения его семьи гордятся безупречной репутацией. Сам Гордон Макхит кажется мне славным молодым человеком. Я не слышала о нем ни одного худого слова!
Что не обязательно доказывало его честность.
— Некоторых клиентов Джейми обманывали люди, которых считали образцом добродетели, — заметила Эзме справедливости ради.
— Сейчас еще рано бросаться обвинениями, — перебил ее Маклохлан. — Тем более что наша семья также пользуется услугами мистера Макхита.
Эзме посмотрела на него с упреком. Почему от нее все скрывали?
— Я совершенно уверена в том, что Макхит достоин доверия, — сказала Катриона, робко улыбаясь и словно не смея высказать свое мнение. — Возможно, вы правы и я беспокоюсь по пустякам. Как мне хочется надеяться на это! Хотите ли вы узнать что-нибудь еще?
— В какое время нам приехать?
