же он провел ночь? Ему не мешало бы переодеться! Похоже, он ездил за город — на нем синяя куртка, брюки буйволовой кожи, серый жилет и высокие сапоги.
Им обоим необходимо снова играть свои роли — по крайней мере, сейчас.
— Послушай, утеночек! — воскликнула она, подбегая к нему и кладя руку ему на плечо.
Он так дернулся, словно ему противно было ее прикосновение. Но Эзме и глазом не моргнула.
— Представь себе, мистер Макхит опасается, что ты откажешься от его услуг после вашей вчерашней размолвки! Но ведь ты его не прогонишь? Мы с тобой тоже часто расходимся во мнениях, и все же ты любишь меня, правда, утеночек?
В первый миг Маклохлан оцепенел, но почти сразу же снисходительно улыбнулся и перевел взгляд на мистера Макхита. Эзме почувствовала, что атмосфера в комнате все больше накаляется.
Если Макхиту так не нравится Маклохлан, почему он сам не откажется от места? Возможно, он не может себе позволить лишиться богатого клиента. А если у него финансовые затруднения…
— Не вижу причин менять поверенного, — хладнокровно ответил Маклохлан.
Эзме обрадовалась. Значит, он не планирует в ближайшее время уезжать из Эдинбурга!
— Рад слышать, милорд, — ответил Макхит, хотя, судя по выражению его лица, он вовсе не испытывал никакой радости.
— Извините, милорд, — донесся до них с порога голос Максуини. — Леди Катриона…
Он не успел договорить. В гостиную ворвалась Катриона Макнэр — в сбившемся набок чепце, расстегнутой накидке и без перчаток.
Глава 10
Увидев, что Эзме не одна, Катриона замерла на месте.
— Ах! Извините! Я… не собиралась вам мешать.
— Ничего страшного, — успокоила ее Эзме, беря Катриону под руку и ведя ее к дивану.
Маклохлан приказал Максуини немедленно нести чай.
Макхит шагнул было к Катрионе, но смутился и остался на месте.
— Нет-нет, прошу вас, не беспокойтесь из-за меня! — возразила Катриона. — Просто… я не знала, что делать и кому еще можно довериться. Почти все наши знакомые — завзятые сплетницы. Я бы обратилась к леди Марчмонт, но она сегодня утром навещает дочь… Поэтому я и приехала к вам. Я хотела поговорить о папе.
— Он заболел? — спросила Эзме.
Макхит не должен знать, что ей что-то известно о финансовых затруднениях графа. Она надеялась, что Катрионе хватит здравого смысла не заговаривать об этом.
— Не в физическом смысле. Точнее… нет, он не заболел, хотя он очень огорчен. Боюсь, он переживает серьезную финансовую потерю, а мне ни слова не говорит!
Ее большие зеленые глаза наполнились слезами.
Эзме покосилась на молодого поверенного. Видимо, в душе Макхита бушевала настоящая буря. Эзме часто видела, как клиенты брата притворяются, изображая горе или радость. Если только мистер Макхит — не превосходный актер, его страдание неподдельно. И все же безопаснее разговаривать без него!
Она многозначительно покосилась на Маклохлана. Тот стоял, опершись о каминную полку, и бесстрастно наблюдал за происходящим, как будто перед ним разыгрывалась пьеса. Либо ему все равно, что Макхит подслушает слова Катрионы, либо он не считает, что поверенный замешан в чем-то противозаконном. Эзме тоже не хотелось подозревать Макхита, но осторожность еще никому не вредила.
Видимо, ни Катриона, ни Маклохлан не считали, что поверенный должен уйти. Сама же Эзме не знала, как избавиться от него, не возбуждая подозрений. Пришлось смириться с тем, что Макхит остается.
На пороге показалась миссис Луэллен-Джонс; она несла на большом подносе серебряный чайник, сливочник, сахарницу и четыре чашки с блюдцами веджвудского фарфора. Не говоря ни слова и как будто не замечая растрепанную, шмыгающую, носом Катриону, экономка поставила поднос на круглый стол посреди комнаты и плавно вышла.
Эзме налила Катрионе чаю. Она не знала, пьет ли Катриона чай с сахаром, но на всякий случай положила в ее чашку изрядный кусок.
— Выпейте. Чай крепкий и горячий, — сказала она, протягивая незваной гостье чашку.
— Спасибо, — прошептала Катриона. Сделала несколько глотков и, глубоко вздохнув, продолжала: — Сегодня за завтраком папа был очень взволнован. Он почти не притронулся к еде, что для него весьма необычно. На столе лежали какие-то бумаги, и он все время смотрел на них…
— Это были документы? — уточнил Макхит.
Катриона покачала головой:
— Нет, больше они были похожи на письма, хотя, когда я подошла ближе, папа быстро сложил их, и я ничего не успела рассмотреть. — Она снова шмыгнула носом, и Эзме молча забрала из дрожащих рук гостьи чашку с блюдцем. Катриона рассеянно поблагодарила ее и продолжала: — Наконец, папа сказал мне, что мы не поедем на лондонский сезон! — Она подняла на них глаза, полные отчаяния. — Видели бы вы его лицо! Я не спросила его, почему мы не поедем в Лондон — я боялась еще больше огорчить его… Он сам признался… он сказал, что мы не можем себе позволить ехать в Лондон!
Макхит посмотрел на Катриону так, словно она объявила, что ее отец ограбил Английский банк.
— Не можете себе позволить ехать в Лондон?! — недоверчиво переспросил он. — Так ваш батюшка и выразился?
Его реакция тоже не казалась притворной, хотя, возможно, Макхита не столько потрясла сама новость, как то, что граф поделился неприятностями с дочерью.
Катриона печально кивнула.
— Как именно он сказал: он не может себе позволить ехать в Лондон или вы? — уточнил Маклохлан.
— Он сказал, что мы не можем себе этого позволить, — ответила Катриона.
— Вы решили, что он имеет в виду финансовые обстоятельства?
— Что же еще? — удивилась Эзме.
Маклохлан закинул руки за голову и покачался на каблуках.
— Объяснений может быть много… Возможно, он имел в виду, например, что не хочет, чтобы вы напрасно тратили там время.
— Разумеется, напрасно! — выпалила Эзме и тут же вспомнила, что ей полагается быть дурочкой. Она быстро захлопала ресницами и удивленно продолжала: — Как же так, утеночек? Ты ведь понимаешь, что нет ничего важнее лондонского сезона!
— Для какой-нибудь дурнушки, которая не хочет упустить возможности подыскать себе мужа, — возможно, — хладнокровно ответил Маклохлан. — Думаю, к дочери графа Данкоума это не относится. А может, граф имел в виду лондонскую дороговизну.
— Но ведь граф богат! — по-прежнему удивленно продолжала Эзме. — Неужели жизнь в Лондоне ему не по карману? Ах, боюсь, случилось что-то ужасное!
Словно не слыша Эзме, Макхит обратился к Катрионе:
— Что бы ни случилось, вряд ли ваше положение настолько ужасно, как представляется графу! Боюсь, ваш батюшка воспринимает события самым пессимистическим образом. Я сейчас же пойду к нему и постараюсь выяснить, что случилось. Возможно, с поверенным он будет откровеннее, чем с дочерью.
— О, спасибо! Буду вам очень признательна! — вскричала Катриона, в отчаянии ломая руки.
— Могу отвезти вас обоих в своей карете, — предложил Маклохлан. — Может быть, и я сумею чем-то помочь графу, если он сильно огорчен.
— И я поеду с вами! — вызвалась Эзме, и не только потому, что ей предоставлялся удобный случай выяснить финансовое положение графа.
Как бы дурно Катриона ни поступила с Джейми, она явно находится во власти отца и уже оттого
