— И муж вас отпустил? Одну?
— Вас это удивляет?
— Не очень. А вы не боитесь оставлять его одного?
— Что вы имеете в виду?
— Мужчины иногда становятся такими шаловливыми в отсутствии жен.
— Думаю, что мне это не угрожает. Я ему доверяю.
— Ну, всякое может быть. Хотя, конечно, в данном случае он просто извелся. Мы пару раз виделись в ваше отсутствие, так на нем лица не было. Так сильно переживал, бедняжка. И с чего бы это такие страдания? — Гизела ехидно улыбнулась в предвкушении неминуемой болезненной реакции на хорошо рассчитанный удар.
Упоминание, как бы вскользь, о встречах в ее отсутствие действительно произвело необходимый эффект. Рейчел стиснула зубы и побелела. Но затем быстро взяла себя в руки. Уж очень не хотелось доставлять удовольствие противнику. По возможности хладнокровно, как будто упоминая о чем-то незначительном и естественном, она как бы мимоходом пояснила:
— Муж просто очень эмоционален и непосредствен в выражении чувств. Впрочем, мне приятно, что он помнил обо мне и так сильно скучал, что даже вы это заметили. Что же удивительного в том, что муж тоскует по любимой жене? Вам, видимо, просто не довелось это испытать.
— Ну что вы, дорогая. У меня достаточно насыщенная жизнь. А вот чрезмерную эмоциональность у Кристиана я что-то не замечала в прошлом. Может быть, он так резко изменился после знакомства с вами. Раньше он был более уравновешен.
Это был уже явный перебор. Два тяжелых удара подряд ниже пояса не каждый боксер выдержит. Что уж говорить о психике нормальной и эмоциональной женщины. Рейчел инстинктивно попыталась приподняться, чтобы физически и морально возвыситься над соперницей и оттуда, из выси, выразить все накопившееся и наболевшее, высказать все, что о ней думает. И сопроводить слова броском в лицо чего- нибудь более увесистого, чем словесные аргументы. Но не смогла. Крис перехватил ее на взлете и удержал на стуле. Попытки высвободиться от его руки, прижавшей ее ногу к стулу, оказались напрасны. Он действовал сноровисто и легко, будто играючи, удерживая продолжающийся конфликт под своим контролем и не допуская выхода его за рамки светских приличий. Хотя, безусловно, с большим трудом.
Вообще, это самое неблагодарное, опасное и бессмысленное занятие для мужчины — брать на себя роль миротворца и становиться буферной зоной между двумя конфликтующими дамами. Спасибо никто не скажет. Перепадет от обеих и по полной программе. В результате, скорее всего, просто наживет себе двух врагов. За то, что не поддержал даму, а тот, кто не с нами, тот против нас. Таков простой закон женской логики. Лучше уж сразу определиться, на чьей стороне выгоднее и удобнее воевать. Тогда и шанс на заслуженную награду возрастет. Хотя тоже может достаться за недостаточную активность и умение, проявленное союзником в боях.
— Мне кажется, ты говорила, что тебе нездоровится, — обратился Крис к жене, спасая положение и принимая решение вывести бойцов из соприкосновения и развести их по углам ринга, в разные стороны. — Да и по тебе это видно. Взгляд усталый, побледнела. Может быть, действительно на сегодня достаточно впечатлений.
— Предлагаешь уехать домой? — слабо улыбнулась Рейчел. — Я уж думала, ты никогда это не сделаешь. Или боишься, что дойдет до стрельбы и рукопашной? Ладно, будем считать, что я действительно устала. Да и ты выглядишь не слишком презентабельно. Даже синяя борода на лице заметно проступила.
— И давно ты стала замечать этот синий отлив? После отъезда в Оттаву?
— Не будем уточнять детали. Женщины вообще очень наблюдательны. Особенно когда речь идет о личной безопасности. Надеюсь, у тебя нет специальной, секретной комнаты для любопытных жен. С тех пор, как я начала повнимательнее к тебе присматриваться, у меня накопилось много вопросов.
— Какого плана?
— Личного, естественно. И лучше обсуждать их дома, а не здесь. — Она выразительно покосилась на соседку по столу, с интересом наблюдавшую за развитием диалога любящих супругов в контексте ранее полученной информации. У той даже уши стали торчком, чтобы не упустить ничего важного и полезного для дальнейшей обработки обоих клиентов в нужном направлении. То есть для полного и окончательного развала этого альянса, мешающего повторному устройству личного счастья. А личное счастье женщины весьма часто строится на несчастье соперницы. Так уж устроена жизнь.
Через некоторое время, закончив необходимые протокольные формальности прощания с хозяевами и удаления с мероприятия под благовидным предлогом, они сидели на заднем сиденье автомобиля. Мягко и сыто урчал мотор, унося пассажиров вдаль, по уже затихающим улицам великого североамериканского города. Из динамиков звучала легкая, успокаивающая музыка.
Рейчел расслабленно откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. Не хотелось ни о чем думать и тем более вспоминать прошедший поединок. Любая мысль об этом вызывала на глаза слезы и желание закричать в бессильной ярости. Эта тварь добилась того, чего хотела. Вывела ее из равновесия и сумела посеять сомнения и семена раздора между супругами. И во многом благодаря мужу. Какую-то странную позицию он занимает в этом разгорающемся конфликте. И ведет себя все же как-то странно. Непонятно, чего он хочет добиться в конечном счете в этой ситуации. И как собирается дальше действовать. На чьей же он все-таки стороне? И нет ли заговора этих двух против нее с уже продуманными и рассчитанными ходами? Тут есть о чем подумать.
Она незаметно задремала. И проснулась, когда машина уже въехала в подземный гараж. Пока муж занимался машиной, она выбралась наружу и молча направилась к лифту, не дожидаясь Криса. Быстро раздевшись в спальне, она даже не стала принимать душ, ограничившись снятием с лица макияжа, и быстро залезла под одеяло. Слипались глаза, начало ломить в висках и затылке, но сон почему-то не шел.
Она услышала, как в спальне появился супруг, как он тоже начал раздеваться. Сквозь слегка приоткрытые сонные глаза Рейчел видела, как он стягивает с себя рубашку и брюки, обнажая мускулистые ноги и крепкую, волосатую грудь. Потом Крис остался в одних трусах и на какое-то время задумался, глядя на нее. Видимо, никак не мог решить, что делать дальше, как поступить с женщиной, которая формально числилась его женой. С матерью его будущего ребенка, которую недавно, на его глазах, грубо провоцировали на скандал. Которую он не смог, а может быть, даже и не хотел защитить.
Странно, но в этот миг она вдруг поняла, что если этот мужчина сейчас подойдет к ней, ляжет рядом и заключит ее в свои крепкие объятия, то она не будет сопротивляться. Ей был нужен защитник именно сейчас, пусть даже с запозданием, для того чтобы можно было уткнуться лицом в его мускулистое плечо, услышать его успокаивающий, уверенный голос, почувствовать его горячее тело, в котором можно утопить все свои волнения и печали. И забыть этот безобразный эпизод в своей жизни. И чтобы никогда не пришлось возвращаться к нему, ни в прошлой памяти, ни в будущем. И сделать это основой или первым шагом в построении новой совместной жизни.
Но муж не сделал этого. Не решился. Не верил в то, что это возможно. Во всяком случае, не сейчас и не скоро. И упустил свой шанс.
8
Встреча с отцом состоялась в «Гриктауне» — греческом анклаве Торонто, где много кафе, ресторанов и магазинов. Естественно, ресторан был тоже греческим. Эта была идея Роберта Макгилви, который любил постоянные новации в жизни и безостановочный процесс познания. Он считал, что это омолаживает организм и делает человеческое существование намного интереснее. Усвоение плодов кулинарного искусства разных стран и экзотических кулинарных новаций тоже входило в процесс его непрерывного самосовершенствования и самообновления.
Отец прибыл с некоторым опозданием и, извинившись, сразу предупредил, что встреча, к сожалению, будет короткой. Выглядел он каким-то помятым, тихим и тусклым, что было, в общем, понятно в свете произошедших нерадостных событий. Но какой ужасный контраст с тем человеком, которого она знала всю
