— Конечно, я знаю, что никакого Санта-Клауса не бывает. Это у меня метафора такая, костолоб.
Этой возможностью мистер Свеж воспользовался, чтобы вытянуть руку и отвесить Чарли оплеуху. И немедленно об этом пожалел.
— Эй! — Чарли отставил кружку и потер залив в своих обмелевших волосах, который немедленно покраснел от удара.
— Грубо, — сказал мистер Свеж.
— Давайте грубить не будем.
— Так вы утверждаете, что Санта все-таки существует? — спросил Чарли, ежась от предвкушения новой плюхи.
— Господи, в какие же глубины уходит этот заговор?
— Нет, никакого Санты, нафиг, не существует. Я просто хочу сказать, что я не знаю, кто мы такие. Не знаю, есть ли на свете большая Смерть с заглавной «С», хотя в книге намекается, что некогда она существовала. Я просто говорю, нас таких много — в этом городе я знаю десяток, — и все мы собираем сосуды души и следим, чтобы они попадали в нужные руки.
— И принцип здесь такой, что люди случайно заходят к вам в магазин и покупают пластинку?
Тут глаза Чарли распахнулись во всю ширь: до него дошло.
— У Рэчел был компакт Сары Маклахлан. Так это вы его забрали?
— Да. — Свеж смотрел в пол — не потому, что ему было стыдно, а не хотелось видеть боли в глазах Чарли Ашера.
— Где он? Я хочу его увидеть, — сказал Чарли.
— Я его продал.
— Кому? Найдите покупателя. Я хочу вернуть Рэчел.
— Не знаю. Женщине. Имя не спросил, но уверен, что он был ей сужден. Такие вещи понимаешь.
— И я пойму? С чего бы мне такое понимать? — спросил Чарли.
— Почему мне? Я не хочу убивать людей.
— Мы не убиваем людей, мистер Ашер. Это неверное представление. Мы всего-навсего способствуем восхождению души.
— Но я вот что-то сказал одному парню, и он от этого умер, а другому стало плохо с сердцем из-за того, что я сделал. Смерть, которая наступает в результате наших действий, приравнивается к убийству, если только мы не политики, правда? Так почему я? Я не натаскан молоть языком. Почему я?
Мистер Свеж поразмыслил над тем, что сказал Чарли, и нечто зловещее поползло вверх по его позвоночнику. За все годы он не помнил такого, чтобы его действия привели непосредственно к чьей-то смерти, — да и от прочих Торговцев Смертью подобного не слыхал.
Кто-нибудь, конечно, иной раз появлялся в тот миг, когда человек отходил, но такое бывало нечасто и само по себе к летальному исходу не приводило.
— Ну? — спросил Чарли.
Мистер Свеж пожал плечами:
— Потому что вы меня видели. Вы же не могли не заметить, что, когда выходите за душой, вас никто не видит.
— Я никогда не выходил ни за какой душой.
— Выходили и еще будете выходить — во всяком случае, должны. Вам, мистер Ашер, следует и дальше выполнять программу.
— Да, это вы мне уже сказали. Так, значит, вы забираете эти души и э-э… становитесь невидимкой?
— Не в прямом смысле, нет, — просто нас никто не видит. Можно заходить прямо к людям домой, и они вас не заметят, хоть вы рядом стоять будете, но если заговорите с кем- нибудь на улице, вас увидят, официантка примет заказ, такси остановится — ну, не для меня, потому что я черный, но вообще, знаете, останавливаются. Это, я думаю, как-то связано с волей. Я проверял. Нас видят животные, кстати. Когда изымаете сосуд, берегитесь собак.
— Вот так, значит, и становятся… как нас зовут?
— Торговцами Смерти.
— Да бросьте. Серьезно?
— В книге этого нет. Я сам придумал.
— Клево.
— Спасибо. — Мистер Свеж улыбнулся, на миг обрадовавшись, что можно не думать о тягостном и уникальном превращении Чарли Ашера в Торговца Смертью.
— Вообще-то, мне кажется, это какой-то тип с конверта пластинки, там он стоит за кассой, глаза красным светятся, — но когда придумал, я этого не знал.
— В самый раз.
— Да, мне тоже так показалось, — сказал мистер Свеж.
— Еще кофе?
— Если можно. — Чарли протянул пустую чашку.
— Значит, вас кто-то увидел. Так вы и стали Торговцем Смертью?
— Нет, это вы им так стали. Я думаю, вы, может… э-э… — Свежу не хотелось путать беднягу, но, с другой стороны, он и не знал, что произошло на самом деле.
— Я думаю, вы, может, от всех нас как-то отличаетесь. Меня никто не видел. Я работал в охране казино в Вегасе, а потом у меня там все скисло — говорят, у меня проблемы с субординацией, — поэтому я переехал в Сан-Франциско и открыл эту лавку — подержанные пластинки и компакты, сначала по большей части джаз.
— Ну а там все и началось: засветились сосуды, люди стали с ними заходить, он начал выискивать их на распродажах, когда хозяева умрут.
— Не знаю, как или почему, но так все и вышло. Я никому ничего не рассказывал. А потом мне почтой прислали книгу.
— Опять эта книга. У вас тут ее нет случайно?
— Существует лишь один экземпляр. По крайней мере, известный мне.
— И вы его взяли и отправили?
— Заказной же! — громыхнул Свеж.
— И кто-то у вас в лавке расписался за бандероль. По-моему, я свою роль сыграл.
— Ладно, простите — и дальше?
— В общем, когда я обосновался на Кастро, тут было очень грустно. На улицах либо совсем старики, либо очень молодые ребята, а все, кто между, либо уже на том свете, либо у них ВИЧ — ходят с палочками, таскают за собой кислородные баллоны. Смерть повсюду. Как будто именно здесь и нужна была станция душ — и тут я такой, пластинками торгую. Затем почтой пришла книга. Ко мне притекало много душ. Те первые годы я собирал сосуды каждый день — иногда по два, по три. Удивительно, сколько геев вкладывает душу в музыку.
— И вы все продали?
— Нет. Они приходят и уходят. На полках всегда что-то остается.
— Но как вы можете быть уверены, что нужный человек получает нужную душу?
— Это же не моя проблема, верно? — Мистер Свеж пожал плечами.
Сначала он тоже переживал, но все, казалось, происходит как должно, и он постепенно доверился механизму или власти, что за всем этим стояла, — уж какие ни на есть.
— Ну, если вы так к этому относитесь, зачем вообще этим заниматься? Не нужна мне такая работа. У меня уже есть работа — и ребенок есть.
— Придется. Поверьте, когда мне прислали книгу, я пытался этого не делать. Мы все так поступали. Ну, те, с кем я разговаривал. Насколько я понимаю, вы уже видели, что в таком случае бывает. Слышите голоса, потом возникают тени. В книге они зовутся Преисподниками.
— Гигантские вороны? Эти, что ли?
— До вас они были просто неразличимыми тенями и голосами. А сейчас что-то не так. Началось с вас и вами продолжается. Вы им уступили сосуд души, так?
— Я? Вы же сказали, Торговцев Смертью целая куча.
— Другие соображают, что к чему. Это вы сделали. Мне показалось, в начале недели я заметил, как один пролетал. А сегодня вышел — и голоса плохие. Совсем плохие. Вот тогда- то я вам и позвонил. Это же вы, правда?
Чарли кивнул.
— Я не знал. Откуда мне было знать?
— Так им достался один?
— Два, — ответил Чарли.
— Из стока высунулась рука. В мой первый день.
— Ну, тогда все, — произнес Свеж, обхватив голову.
— Теперь нам со всей определенностью пиздец.
— Вы этого еще не знаете, — сказал Чарли, пытаясь разглядеть и светлую сторону.
— Пиздец мог с нами случиться и раньше. В смысле, мы оба торгуем старьем покойников, а это в некотором смысле — определение понятия «пиздец».
Мистер Свеж поднял голову:
— В книге сказано, что если мы не будем делать свою работу, все покроет тьма, станет как в Преисподней. Не знаю, как выглядит Преисподняя, мистер Ашер, но пару раз я видел гастролеров оттуда и вникать не хочу. А вы?
— Может, это Окленд, — сказал Чарли.
— Что — Окленд?
— Преисподняя.
— Окленд — не Преисподняя! — Мистер Свеж вскочил на ноги; насилия он не любил — его и не надо любить, если у вас такие габариты, но…
— Не злите меня, а то я вас стукну. Ни вы, ни я этого не хотим — правда, мистер Ашер?
— Вырезка?[29] — предположил Чарли.
Чарли покачал головой.
— Я видел воронов, — сказал он, — а никаких голосов не слышал. Что за голоса?
— Разговаривают с тобой, когда ходишь по улицам. Иногда слышишь голос из вентиляционного люка, иногда из водосточной трубы, иногда из ливнестока. Это они — точно вам говорю. Женские голоса, дразнят. Я их много лет уже не слышал, совсем чуть не забыл, что это такое, — и тут вышел за сосудом, а один меня зовет. Раньше я звонил другим Торговцам, спрашивал, может, они натворили чего, но мы быстро прекратили.
— Почему?
— Потому что нам кажется, как раз это их и приманивает. Мы не должны вступать друг с другом в контакт. Не сразу поняли. Тогда я в городе нашел всего шестерых Торговцев, и мы
