Кавана, всё равно, где-то в том доме прячется зловещий Фукускеголовый. И втайне замышляет что-то нехорошее, — размышляла дальше Аомамэ. — Пожалуй, разрабатывает хитрый план, как неотступно следя за мной и Тэнго, воспрепятствовать нашей встрече».
«Нет, не надо беспокоиться, — успокаивала она себя. — Тамару — надежный человек. И, насколько мне известно, самый знающий, способный и опытный. Если получил поручение, то обязательно сумеет справиться с Фукускеголовым. Ведь от него исходит угроза не только мне, но и Тамару, к тому же, он стал фактором опасности, который надо устранить.
Но если выяснится, что по какой-то неизвестной причине встреча с Тэнго приведет к нежелательным последствиям, то что мне тогда делать? Ведь Тамару, бесспорно, исключит возможность нашей встречи. Даже не смотря на то, что между мной и им существует нечто близкое к взаимной симпатии. Это правда. Однако, в любом случае, он предпочтет интересы и безопасность хозяйки усадьбы в Адзабу. Это его главная задача. Он действует не только ради Аомамэ».
От таких мыслей она забеспокоилась. Она не могла знать, на каком месте среди его приоритетов стоит вопрос о ее встрече с Тэнго. То, что она открыла Тамару правду о своем отношении к Тэнго, — возможно, ее роковая ошибка. «Вопрос о своих отношения с Тэнго я от начала до конца должна была решить собственными силами, — думала Аомамэ. — А сейчас вернуться обратно уже нельзя. И что ни говори, а я открылась Тамару. Но тогда не могла сделать по-другому. Фукускеголовый, наверное, ждал, когда я приду, и в таком случае мне самой пришлось бы совершить самоубийство. А время неумолимо шло. Чего-то ожидать и просто смотреть я уже не могла. Открывшись Тамару и перепоручив ему решение моей проблемы, я, может быть, сделала лучший выбор из всех возможных вариантов».
Аомамэ перестала думать о Тэнго. Ведь чем дольше думала, тем все больше нити мыслей перепутывались между собой. Она решила больше ни о чем не думать. Не смотреть на Луну. Лунный свет тревожило ее душу. Он менял уровень воды в приливах в заливе и потрясал жизнь леса. Допив последний глоток крепкого чая, Аомамэ отошла от окна и ополоснула кружку в умывальнике. Хотела глотнуть капельку бренди, но во время беременности употреблять алкоголь не могла. Она села на диван и включив рядом маленькую лампу, решила еще раз перечитать «Воздушный кокон». До сих пор она читала эту книгу, по крайней мере, раз десять. Повесть не длинная, и она запомнила даже отдельные подробности текста. Но все равно решила прочитать произведение еще раз внимательнее. Все равно не может заснуть. Возможно, что-то в нем раньше пропустила.
«Воздушный кокон» — это нечто похожее на код. Возможно, Эрико Фукада наговорила это рассказ с определенной целью — чтобы передать некое послание. Сделав его текст технически совершенным, Тэнго фактически его полностью переписал. Они вдвоем создали произведение, которое нашло отклик в сердцах многих читателей. По словам лидера «Сакигаке», «Они оба имели качества, которые дополняли друг друга. То, чего не хватало Тэнго, имела Эрико, а то, чего недоставало ей, имел он. Они дополняли друг друга и, объединив силы, выполняли одну работу». И если верить лидеру, то после того, как «Воздушный кокон» стала бестселлером, была раскрыта какая-то тайна о
Когда стрелки настенных часов показали два тридцать, Аомамэ уже прочитала две трети книги. На этом месте она закрыла ее и попыталась выразить свои самые сильные впечатления словами. До нее, наконец, дошло если не откровение, то хотя бы послание, близкое к твердой уверенности.
Так гласило это послание.
До сих пор она считала, что попала в 1Q84 год по чужой воле. «Согласно каким-то намерениям железнодорожную стрелку перевели, в результате чего поезд, в котором я ехала, свернул с главного пути на боковую ветку и въехал в этот дивный новый мир, — рассуждала Аомамэ. — Я не заметила, как оказалась здесь. В мире с двумя Лунами на небе и
Так объяснял мне лидер перед смертью. «Поезд» — это повесть, к которой приложил руки Тэнго, а я — незаменимая её составная часть. Вот почему я сейчас здесь. В полностью пассивной форме. Так сказать, в непонятной второстепенной роли растерянно брожу среди густого тумана».
«Но это еще не все, — подумала Аомамэ. —
В этом она не сомневалась.
«И причина, почему я здесь, понятна. Она только одна. Желание встретиться и соединиться с Тэнго, — рассуждала Аомамэ. — Это — единственная причина моего пребывания в этом мире. Стоп! Наоборот — это единственная причина того, что этот мир во мне существует. А возможно, речь идет о взаимном отражении в двух зеркалах, поставленных друг напротив друга. Я — часть этого мира, а сам мир — часть меня самого».
Понятное дело, Аомамэ не могла знать, книгу с каким сюжетом теперь писал Тэнго. Возможно, в том мире две Луны на небе. Может, в нем появляются и исчезают
Она это поняла, когда повторно прочитала сцену, в которой девушка, главный персонаж рассказа, вместе с
Аомамэ положила книгу на стол, отстегнула пуговицу пижамы и приложила ладонь к животу. Ладонь ощутила тепло. Казалось, там даже чуть-чуть виднеется розовый свет. Аомамэ погасила лампу и, напрягая в темноте зрение, не отрывала взгляда от живота под ладонью. От почти незаметного излучения. Но, несомненно, там был свет. «Я — не одинока, — подумала Аомамэ. — Мы сможем встретиться вместе. Благодаря одновременному вхождению в одно и то же художественное произведение. И если это произведение не только Тэнго, но одновременно и моё, то я также смогу присоединиться к написанию его сюжета, — рассуждала она. — Наверное, смогу что-то в него добавить или что-то в нем изменить. И самое главное — смогу по собственной воле определить его окончания. Разве не так? '
Аомамэ думала над такой возможностью.
Так как она сможет это сделать?
Аомамэ еще не знала как. Но была уверена,
«Мы оба — совместная команда. В новом произведении я и Тэнго — такая же способная команда, как Тэнго и Эрико Фукада при написании «Воздушного кокона». Наша общая воля или ее подводное течение начинает это сложное произведение и продвигает его вперед. Возможно, этой работы на поверхности не видно. А потому, даже не видя друг друга, мы сможем соединиться в одно целое. С одной стороны, мы пишем художественное произведение, а с другой — произведение управляет нами. Разве это не так?
Однако остается один вопрос. Очень важный.
Собственно, что означает