искушаю. Мы пьем красное вино и говорим до рассвета. Держим друг друга за руки и вместе бредем по следам ее памяти, раскладываем все по полочкам, перестраиваем заново. И все равно есть куски, которые она ни в какую не может вспомнить. Натыкаясь на такие места, Мюу тихо расстраивается и пьет еще больше вина. Опасная территория. Здесь мы завязываем с серьезными расследованиями — ничего не поделаешь, — осторожно покидаем эту зону и движемся в сторону более безопасной.
Все началось с моего открытия, что Мюу, оказывается, красит волосы в черный цвет, и я упросила ее рассказать, что с ней приключилось. Мюу настолько следит за собой, что никто из окружающих — за редчайшим исключением — и не догадывается, что у нее крашеные волосы. А я заметила. Когда так долго путешествуешь вместе и каждый день находишься бок о бок с другим человеком, рано или поздно такие вещи вылезают наружу. Хотя, может, Мюу вовсе и не стремилась это от меня скрыть. Хотела бы — точно бы смогла внимательнее к этому относиться. А тут, наверное, рассудила так: “Ну что ж, пусть знает, ничего не поделаешь”. А может, нарочно хотела, чтобы я заметила. (Хм, это, конечно же, всего лишь мое предположение, не более.)
Я напрямую спрашиваю Мюу. Да… Такой уж у меня характер — без прямых и откровенных вопросов просто не выживу.
— Много ли у вас седых волос? Когда вы начали их красить?
— Уже четырнадцать лет, — отвечает Мюу. — Четырнадцать лет назад у меня поседели все волосы. Все до единого, — говорит она.
— Из-за болезни?
— Нет, не так. Со мной тогда случилась
— Расскажите, что случилось, — говорю я. — Умоляю. Я все хочу о вас знать, все, что было. Я же о себе ничего не скрываю, все вам рассказываю.
Но Мюу спокойно качает головой. Она никому раньше не рассказывала об этом. Даже муж не знает правды. Четырнадцать лет она хранит эту историю в себе. Это ее личная тайна.
Но в итоге все кончается тем, что мы говорим о том событии всю ночь, до рассвета.
— У каждой истории есть свое время, когда ты просто обязан ее рассказать, — убеждаю я Мюу. — Если человек не делает этого, он обрекает свою душу на то, чтобы она осталась связанной с этой тайной навсегда.
Я произношу эти слова, и Мюу смотрит на меня: взгляд такой, будто она рассматривает некий пейзаж где-то очень далеко. В ее глазах что-то всплывает на поверхность, потом медленно опускается на дно. Она говорит:
— Видишь ли… Какие там взаимозачеты, мне и отдавать-то нечего. Уже ничего не осталось. Это пусть они, другие платят по счетам, не я.
Я совсем ее не понимаю. И откровенно говорю ей об этом.
Мюу отвечает:
— Если я расскажу тебе эту историю, она станет нашей общей навсегда. Так? Не знаю, насколько это правильно. Если я открою тебе свою тайну, ты окажешься втянутой в эту историю. А ты сама этого хочешь* Ты действительно хочешь узнать, на какие жертвы я бы пошла, только бы забыть все это?
— Да, — говорю я. — Что бы там ни было, я хочу разделить это с вами. И не нужно никаких тайн.
Мюу делает глоток вина, закрывает глаза. Повисает долгая пауза — будто время плетется еле-еле вперед, в замедленном темпе. Мюу в раздумье, она не знает, что делать.
Но в конце концов начинает свой рассказ. Понемногу. По кусочкам. Некоторые сразу вырываются наружу, другие остаются лежать на старом месте без движения. Пробелы в рассказе — самые разные. Иногда они сами по себе приобретают особый смысл. Я как рассказчик должна аккуратно собрать их всех вместе.
РАССКАЗ МЮУ О ЧЕРТОВОМ КОЛЕСЕ
То лето Мюу проводила одна в швейцарском городке неподалеку от границы с Францией. Ей двадцать пять лет, она живет в Париже и учится в Консерватории. В этот городок она приехала по просьбе отца, чтобы закончить одну сделку. Переговоры сами по себе несложные: нужно один раз поужинать с представителем фирмы-партнера и подписать контракт. Только и всего. Но Мюу очень нравится сам городок — с первого взгляда. Маленький, уютный и красивый. Есть озеро, рядом — средневековый замок. Ей хочется какое-то время здесь пожить. А еще в деревушке по соседству проводится летний музыкальный фестиваль. Можно взять машину напрокат и каждый день туда ездить. Ей везет: Мюу находит меблированную квартиру, которая сдается на короткий срок. Очень приятная, чистенькая и аккуратная квартира на окраине города, в доме на вершине холма. И вид из окна тоже замечательный. Недалеко от дома есть место, где Мюу может заниматься музыкой. Плата за квартиру немаленькая, но если попросить отца, чтобы какую-то часть он взял на себя (ту, на которую своих денег не набирается), то как-нибудь можно выкрутиться.
У Мюу начинается временная, но очень спокойная и безмятежная жизнь в этом городе. Она ездит на фестиваль, пешком бродит по окрестностям, знакомится с людьми. У нее появляется несколько любимых ресторанов и кафе, где ей нравится бывать. Из окна ее квартиры виден парк развлечений на окраине. Там есть огромное чертово колесо. Разноцветные кабинки с дверцами прикреплены к гигантскому ободу — глядя на него, задумываешься о Судьбе, — и видно, как они медленно описывают в небе круги. Доползают до своей предельной высоты и начинают опускаться вниз. Чертово колесо никуда не едет. На нем лишь поднимаешься вверх и снова опускаешься. В этом есть какое-то странное удовольствие.
Ночью на чертовом колесе зажигается бесчисленное множество лампочек. Парк закрывается, колесо перестает вращаться, но освещение не гасят. И колесо всю ночь до рассвета стоит и сверкает яркими огнями, будто соперничая со звездами в вышине. Мюу садится на стул у окна, слушает музыку по радио и бесконечно смотрит — ей не надоедает — на чертово колесо: как плывут кабинки вверх, вниз. Или же как оно застыло в неподвижности, словно монумент.
В городе она знакомится с одним мужчиной. Ему около пятидесяти, он красив — латинский тип внешности, высокого роста, нос удивительно изысканной формы, прямые черные волосы. Он первым заговаривает с ней в кафе:
— Откуда вы?
— Из Японии, — отвечает Мюу. Завязывается разговор. Мужчина говорит, что его зовут Фердинандо. Родился в Барселоне, но лет пять назад перебрался в этот город и занимается дизайном мебели.
Говорит он легко, беспечно, часто шутит. Побеседовав о том о сем, они расстаются. Но спустя два дня снова встречаются в том же кафе. Мюу узнает, что он разведен и живет один. И что покинул Испанию, поскольку на новом месте хотел начать все сначала. Однако она понимает, что этот мужчина не вызывает у нее большой симпатии. Чувствует, что он домогается ее физически. Чует запах плоти, и это ее пугает. Она решает держаться подальше от этого кафе.
Однако позже Мюу довольно часто видит Фердинандо в городе. Ей даже начинает казаться, что он преследует ее. Возможно, это всего лишь ее бессмысленная, нелепая фантазия. Городок-то небольшой, и если натыкаешься на кого-то все время с утра до вечера, ничего противоестественного в этом нет. При встрече с Мюу мужчина приветливо улыбается и дружески приветствует ее. В ответ она тоже здоровается с ним. Однако понемногу Мюу начинает охватывать смешанное чувство раздражения и тревоги. Закрадывается подозрение, что ее спокойная жизнь в этом городке ставится под угрозу из-за мужчины по имени Фердинандо. Как диссонанс, символично звучащий в начале новой части музыкального произведения: зловещее пятно, не сулящее ничего хорошего, наползает на ее безмятежное мирное лето.
Но оказывается, что Фердинандо, появившийся на ее горизонте, — всего лишь маленький кусочек большого пятна неприятностей. Прожив в городке дней десять, Мюу начинает чувствовать себя здесь в какой-то изоляции, в отрыве от всей остальной жизни, словно в блокаде. Весь, до последней улочки, такой красивый и чистый городок кажется ей — откуда только это взялось? — ограниченным, недалеким и самодовольным эгоистом. Люди любезны и приветливы. Но у нее вдруг появляется такое ощущение, будто к ней, как к восточному человеку, относятся несколько иначе, нежели к другим. Это проявляется на уровне чувств, незаметно для глаз. Вино, которое ей подают в ресторане, оставляет во рту какой-то странный вкус. В овощах, которые она покупает, — червяки. Все выступления на музыкальном фестивале оставляют ее совершенно равнодушной. Занимаясь музыкой, она не может сосредоточиться. Даже ее квартира, которая поначалу казалась приятной и уютной, выглядит сейчас образцом безвкусицы и деревенщины. Многое
