Он знал, что если сможет доказать вину деда, то сможет и разрушить планы Биаса взять в свои руки Солнечную систему, предотвратить серьезную угрозу войны, вызванную разнузданной истерией, доказать невиновность Огненного Шута и позволить Хэлен стать президентом.
Все зависело от фактического предательства собственного деда.
Он с отвращением взглянул на Биаса.
— Да, тупик. Но, если я сейчас отсюда уйду, вы не отважитесь ничего сделать из страха, что я скажу слишком много. Вы не сможете смошенничать со мной так же, как с Огненным Шутом. — Как бы в раздумье, он добавил:
— Вы можете убить меня, конечно.
— Нет! — Саймон Пауйс встал из кресла. — Алан, присоединяйся к нам. Через несколько недель этот мир станет нашим!
Алан подошел к двери.
— Ты как-то обвинил меня в том, что во мне нет благородной пауйсовской крови, помнишь? Если это та же кровь, что течет в твоих жилах, — слава Богу, что у меня ее нет!
Он отшвырнул пистолет и вышел.
Потом он медленно шел к лифту, подавленный, не способный связно мыслить. У него имелось лишь точное знание того, что дед поступил вероломно, но это знание он пока не мог доказать. И все же, такое знание — уже кое-что.
Он спустился на тридцатый уровень и проделал путь до штаб-квартиры РЛД.
Передний кабинет все так же загромождали плакаты. Там его встретил озабоченный Джордан Кэлпис.
— Пауйс! Ты что-то выяснил?
— Где Хэлен? Я тебе потом расскажу.
— Проводит митинг в здании подсовета на сороковом. Туго приходится. Толпа озлобилась.
— Ладно. Иду туда.
Алан вышел в коридор, на быстрой полосе доехал до лифта, поднялся на десять уровней и снова на быстрой полосе добрался до подсовета. Такие подсоветы, с конференц-залами и конторами работников местных отделений городского Совета, располагались на каждом десятом уровне. Вокруг валялись сорванные плакаты с изображением Хэлен.
Изнутри доносился невообразимый шум. Алан втиснулся в переполненный зал и тут же заметил на дальнем конце сцены Хэлен. Какой-то человек рядом с ним занес назад руку. Алан увидел, что рука сжимала кусок сырого мяса. Когда рука приподнялась для броска, Алан схватил ее и грубо вывернул. Он не дал человеку возможности увидеть, кто его остановил, а втиснулся в проход. Когда он поднялся на сцену, туда летел всякий мусор.
Лицо Хэлен кровоточило, одежда разорвалась в клочья. Она неподвижно стояла, вызывающе глядя на толпу.
— Хэлен!
Она увидела его.
— Алан! Ну, что?
— Уходи отсюда — они тебя не слушают!
Она, видимо, взяла себя в руки.
Теперь толпа, с перекошенными лицами и готовыми хватать руками подалась вперед. Он услышал, как кто-то закричал:
— Она хочет сжечь нас.
ОНА — ХОЧЕТ — СЖЕЧЬ — НАС!
«Вот это перл», — подумал Алан, давая пинка первому человеку, пытавшемуся взобраться на сцену. Эта фраза еще больше разожгла породившую ее истерию. Он поймал себя на том, что ненавидит человечество и пинается со всей силы.
В боковом выходе со сцены появилось веснушчатое лицо Энди Карри.
— Быстрее! Сюда!
Они вбежали, и Энди приказал двери закрыться.
— Могу только сказать, что вышло так, как я и предсказывал, — сурово сказал Энди. — Вам не следовало произносить этой речи, мисс Картис.
— Я избегала всяких упоминаний Огненного Шута, — сказала она в ярости, — а они не дали мне никакой возможности!
Карри включил переговорное устройство и нажал две кнопки.
На экране загорелось слово «Полиция», и появилось лицо дежурного.
— Я говорю из подсовета на десятом уровне, — быстро сказал Карри. — Здесь беспорядки. Мы окружены. Нам нужна помощь.
Дежурный взглянул на него.
— Это митинг Хэлен Картис, правильно?
— Правильно.
— Немедленно высылаем дежурную машину, — сказал полицейский голосом, в котором ясно слышалось, что он считает их самих во всем виноватыми.
Полиция рассеяла толпу, и капитан сказал Алану, Хэлен и Карри, что сопровождающие готовы доставить их домой. Говорил он безо всякого сочувствия, словно бы нехотя их выручал.
Когда они добрались до дверей Хэлен, начальник эскорта сказал:
— На вашем месте, мисс Картис, я не выходил бы из дома. В противном случае на вас могут напасть.
— Мне предстоит бороться на выборах, — заметила она.
— Вам придется воевать с народом, если сегодняшнее повторится, — а я в этом не сомневаюсь, если вы и дальше будете упорствовать вопреки мнению всего общества! У нас и так на руках расследование дела Огненного Шута — люди хотят знать, когда мы собираемся его схватить, возмутители толпы кричат, что мы должны готовиться к войне и так далее. — Начальник пожал плечами. — Мы не станем отвечать, если вы сознательно станете рисковать попасться в руки толпе.
— Благодарю вас.
Алан вслед за Хэлен вошел в квартиру. Дверь закрылась.
— Значит, от меня ждут, что я останусь в четырех стенах, да? — с горечью сказала она. — А между тем я собираюсь постараться убедить людей в том, что они не правы.
— Бесполезно, — сказал он глухо, заходя в гостиную и плюхаясь на стул.
— Что ты разузнал в Лондоне?
— Все.
— Даже что Биас замешан?
Он медленно и вяло рассказал ей обо всем.
— Значит, мы были правы, — задумчиво сказала Хэлен. — Но дядя Саймон… невероятно.
— Да уж! — Он цинично улыбнулся. — И у нас действительно связаны руки. Придется хладнокровно поразмыслить, Хэлен.
Она немного успокоилась. И, кажется, впервые заметила, как он измучен.
— Утро вечера мудренее, — сказала она. — Может, завтра что-то изменится.
Когда они кончили завтракать, Алан включил лазервид.
— Поглядим, что случилось в мире сегодня утром, — сказал он.
«…письмо, требующее, чтобы правительство ускорило выполнение своих оборонных программ, — изрекал диктор. Потом он взволнованно подался вперед. — Для тех, кто пропустил наш предыдущий выпуск: начались первые атаки Огненного Шута! Зарегистрировано два ядерных взрыва — в Атлантике и в пустыне Гоби. До сих пор сообщений о жертвах не поступало, но пока уверенности в этом нет. Куда нацелен следующий удар Огненного Шута? Швейцария-Сити? Нью-Йорк? Берлин? Мы не знаем. Воздвигаются убежища, в окрестностях крупнейших городов работают бригады по обнаружению скрытых бомб. Тем временем в Британии несколько важных общественных зданий опустошили таинственные пожары. Национальная галерея превратилась в тлеющие обломки, нет больше изумительных архитектурных красот
