под кронами деревьев, освещенных осенним солнцем.
И тут Элрик подумал о Древнем Мелнибонэ на вершине его могущества, когда его соотечественники в своей гордыне как должное принимали владычество над всем миром. Тогда ради удовлетворения сиюминутных прихотей мелнибонийцев ломались судьбы целых народов.
Войдя в следующую пещеру, он не сразу понял, что они все еще остаются под землей, – таким огромным было это помещение. Он увидел шпили и минареты города, мерцающие тем же теплым зеленоватым цветом; город этот своей красотой мог сравниться с его любимым Имрриром, Грезящим городом, все уголки которого он исследовал в своем детстве.
– Это похоже на Имррир, и в то же время это вовсе не Имррир, – удивленно сказал он.
– Нет, – сказала она. – Он похож на Лондон. Он похож на Танелорн. Он похож на Рас-Палоом-Атай.
В ее голосе не было ни капли насмешки. Она говорила так, будто и в самом деле верила, что этот город похож на все ею названные, только один из которых был знаком Элрику.
– Но ты уже видела его раньше. Как он называется?
– У него нет имени, – сказала она. – У него все имена. Он называется так, как ты пожелаешь его назвать.
И она отвернулась, словно чтобы дать себе передышку, а спустя некоторое время повела его дальше по дороге мимо города.
– Мы не остановимся здесь? Может, здесь есть люди, которые покажут нам путь?
Оуне сделала отрицательный жест:
– А может, есть и такие, которые постараются нас задержать. Теперь уже ясно, принц Элрик, что наша миссия раскрыта и определенные силы во что бы то ни стало постараются нас остановить.
– Ты думаешь, нас преследуют наемники-колдуны?
– Возможно, они опередили нас. А может быть, оставили здесь кого-то из своих.
Она подозрительно поглядывала на город.
– Он кажется таким мирным местом, – сказал Элрик.
Чем больше смотрел он на город, тем больше впечатлялся его архитектурой, его зеленоватым камнем с оттенками от желтого до голубого. Он видел огромные арки и горбатые мостики, перекинутые от одной башни к другой. Были видны и шпили – тонкие и изящные, как паутина, и в то же время такие высокие, что их верхушки исчезали из виду под сводами пещеры. Казалось, этот город отражает какую-то часть Элрика; вот только какую – это Элрик не сумел сразу вспомнить. Он хотел заглянуть в этот город. Хотя он и поклялся следовать за Оуне, делал он это теперь, преодолевая внутренний протест. Он начал верить, что и она сама заблудилась, что и она понятия не имеет, как достичь цели.
– Мы должны идти дальше, – сказала она. Голос ее звучал все настойчивее.
– Я знаю: я найду в этом городе нечто такое, что позволит вернуть величие Имрриру. А я смогу повести свой народ на завоевание мира. Только теперь мы будем нести не страх и жестокость, а красоту и добрую волю.
– Ты подвержен заблуждениям в большей степени, чем я думала, принц Элрик, – сказала Оуне.
Он сердито ответил ей:
– А что плохого в таких устремлениях?
– Они эфемерны. Эфемерны, как и этот город.
– А мне так он кажется вполне реальным.
– Реальным? Ну да, на свой манер. Стоит тебе войти туда, как он обнимет тебя, словно любовницу, которую уже не надеялся увидеть. Идем, мой господин. Идем!
Казалось, и с ней случился приступ плохого настроения. Она зашагала по дорожке вулканического стекла, которая петляла среди холмов, уходя к городу.
Испуганный внезапной переменой в Оуне, Элрик последовал за ней. Но теперь его собственный гнев улетучился.
– Я подчиняюсь твоему мнению, моя госпожа. Прошу прощения…
Она не слушала его. С каждым мгновением город приближался к ним, и скоро они оказались под его стенами, куполами и башнями, размер которых был так велик, что их истинную величину даже трудно было представить.
– Вот ворота, – сказала она. – Заходи туда, а я попрощаюсь с тобой. Я постараюсь одна спасти девочку, а ты можешь предаваться потерянным верованиям, они ведь и так уже крепко держат тебя!
Элрик посмотрел пристальнее на стены, которые были словно сделаны из нефрита, и увидел в них темные очертания, и он понял, что эти очертания – фигуры мужчин, женщин и детей. Он изумился, подойдя поближе и увидев живые лица, выразительные глаза, губы, застывшие в выражении ужаса, боли, отчаяния. Они напоминали множество мушек, обездвиженных в янтаре.
– Это неменяющееся прошлое, принц Элрик, – сказала Оуне. – Такова судьба тех, кто хочет вернуть свои потерянные верования, не попытавшись обрести новые. У этого города есть еще одно имя. Похитители снов называют его городом Находчивой Трусости. Тебе понятен выверт логики, из-за которого столько людей попадает в эту затруднительную ситуацию? Ты понимаешь, что заставило их вынудить своих близких разделить с ними эту судьбу? Хочешь остаться с ними, принц Элрик, и нянчиться со своими потерянными верованиями?
Альбинос, содрогнувшись, отвернулся.
– Но если они видели, что случилось с их предшественниками, зачем они все же вошли в город?
– Они не хотели видеть очевидного. Вот оно – великое торжество бездумного желания над разумом и человеческим духом.
Вместе они вернулись на прежнюю дорогу, и Элрик вздохнул с облегчением, когда великолепные башни остались позади. После этого они миновали еще несколько огромных пещер, в каждой из которых был собственный город, хотя и не такой великолепный, как первый. Посетить эти города у него не возникло желания, хотя в некоторых он видел какое-то движение, а Оуне сказала, что, по ее мнению, не все они так опасны, как город Находчивой Трусости.
– Ты назвала этот мир царством Снов, – сказал он. – Вот уж воистину точное название, потому что здесь целое собрание снов и немало ночных кошмаров. Ощущение такое, будто это родилось в голове поэта – настолько необычны некоторые места.
– Я тебе говорила – сказала она (теперь, когда он осознал опасности, в голосе ее зазвучали теплые нотки),многое из того, что ты здесь видишь, – это частично сформированные реальности, которые еще незнакомы другим мирам, таким как твой или мой. В какой степени проявятся они в других царствах – мне это неведомо. Эти места приводились к их сегодняшнему состоянию поколениями похитителей снов, которые придавали форму тому, что было бесформенно.
Теперь Элрик начал лучше понимать то, что говорила ему Оуне раньше.
– Вы не создаете карту того, что существует, вы накладываете на существующее свою собственную карту!
– В известной мере. Мы не изобретаем. Мы просто определенным способом описываем. Так мы можем прокладывать пути по каждому из мириадов царств Снов, которые только этими путями и соединены друг с другом.
– На самом деле в каждом из этих царств могут быть тысячи различных земель?
– Можно сказать и так. Можно сказать – бесконечное множество земель. Дороги прокладываются таким образом, чтобы путник без компаса не забрел слишком далеко от пункта своего назначения. – Она рассмеялась почти весело. – Причудливые названия, которые мы даем этим местам, это не поэтическая прихоть, не каприз, а насущная необходимость. Наша жизнь зависит от точности описаний!
– В твоих мирах такая глубина, моя госпожа. Моя жизнь прежде зависела от доброго острого клинка!
– Пока ты зависишь от своего меча, принц Элрик, ты обрекаешь себя на необычную судьбу.
– Ты предсказываешь мне смерть, моя госпожа?
Оуне отрицательно покачала головой, на ее красивом лице промелькнула и исчезла улыбка, полная любви и нежности.
– Смерть почти для всех нас неизбежна – в той или иной форме. И я должна признать, если Хаос будет когда-то повержен, то инструментом этой замечательной победы будешь ты. Было бы очень печально,
