Стальной царь

легкое потрескивание. Он снял ее, послушал, покачал головой. – Трубы, наверное. Дайте-ка я попробую.

Я встал, и Демпси опустился на стул. Спустя некоторое время он нашел отвертку и отвинтил корпус.

– Я так и думал, трубы не в порядке, – сказал он. – За вами на другой скамейке должна быть коробочка с запасными трубками. Вы не могли бы мне передать их?

Я нашел коробку и поставил рядом с ним. Он продолжал возиться.

– Вы изучали радиодело на воздушном корабле? – спросил я.

Он сжал губы и продолжал работу.

– Как вы вообще здесь оказались? – продолжал вгрызаться я со своими вопросами. Любопытство пересилило даже чувство такта.

– Не ваше сраное дело, Бастэйбл. Так, теперь должно заработать, – он завинтил последнюю трубу, начал нажимать на педаль, затем закашлялся и откинулся на стул. – Просто слишком ослаб, – сказал он. – Займитесь лучше педалью, если вам с ноги…

Он зашелся в новом приступе кашля, когда встал, и я занял его место.

Покуда я нажимал на педаль, он снова повернул рычажки, пока наконец в наушниках не раздался слабый голос. Демпси повернулся и поправил микрофон:

– Алло, Дарвин. Говорит Роув Айленд. Прием.

Он нажал на кнопку.

– Нет, мне очень жаль. Я не знаю наших проклятых позывных. Более того, радиста нашего убили. Нет, здесь не военная база. Это Роув Айленд в Индийском океане. Гражданское население в опасности.

Покуда я продолжал давать ток в генератор, нажимая на педаль, Демпси объяснял Дарвину наше положение. Возникла суета, потребовалось время – примерно двадцать минут мы ждали, пока радист консультировался, затем еще большая неразбериха, когда начали локализировать остров, и наконец Демпси откинулся на спинку стула и вздохнул.

– Благодарю, Дарвин.

Снимая наушники, он глядел сквозь меня:

– Вам повезло. Через один или два дня здесь может быть один из их патрульных кораблей, если его не собьют. Можете попрощаться с остальными, собрать вещички и тю-тю.

– Я очень благодарен вам, Демпси, – сказал я. – Не думаю, что без вас мне бы удалось пробиться.

Сложности с рацией окончательно вымотали его. Он встал и медленно побрел по бюро, отбрасывая одну за другой бутылки, покуда не нашел почти полную бутылку рома. Он отвинтил пробку, сделал изрядный глоток и затем протянул ее мне.

Я взял и тоже глотнул рома. И едва не задохнулся. Сосуд содержал довольно-таки крепкое пойло. Я вернул бутылку и чрезвычайно внимательно стал смотреть, как он допивает ром.

Мы покинули бюро и побрели по аэропарку. Когда мы приблизились к мачте, Демпси остановился и взглянул вверх через распоры. Пассажирский лифт стоял наверху – вероятно, был оставлен там, когда большинство европейцев поспешно эвакуировалось с острова.

– Этот не потянет, – заметил Демпси. – И обслуживать его некому, даже если бы он был в приличном состоянии. Кораблю придется садиться прямо на землю. Довольно трудное дело. Тут уж всем надо браться за дело.

– Вы мне поможете?

– Если буду в здравом рассудке.

– Я слышал, что вы служили когда-то на воздушном корабле, – сказал я.

И тотчас же пожалел о своем любопытстве, потому что на его лице проступило странное выражение боли и нехорошего веселья.

– Да. Да, служил. Правда, очень недолго.

Я оставил эту скользкую тему.

– Идемте, я угощу вас.

* * *

Ольмейер сидел на обычном насесте за стойкой бара и читал свою книгу. Гревса не было. Голландец бросил на нас взгляд и кивнул. О вчерашнем он не проронил ни слова, и я тоже не говорил об этом. Я рассказал, что нам удалось связаться с Дарвином и что будет отправлен воздушный корабль. На голландца это произвело сильное впечатление. Думаю, он наслаждался своей ролью последнего из могикан. Лучше уж иметь клиентов, которые не могут заплатить, чем вообще не иметь – вот кредо Ольмейера.

Демпси и я потягивали наши напитки за столом возле окна.

– Вы оказали мне большую помощь, Демпси, – сказал я.

Он бросил на меня циничный взгляд сквозь стакан.

– Помощь? Вероятнее всего, я оказал вам медвежью услугу. Вы что, действительно хотите вернуться назад, в эту кровавую кашу?

– Считаю это своим долгом.

– Долг? Броситься грудью защищать последние останки подыхающего империализма?

В первый раз я слышал от него нечто вроде политического мнения. Я был поражен. Он что, красный? Мне не шел на ум ответ, который не был бы грубым.

Демпси опрокинул в свою глотку остатки скотча и неподвижным взглядом уставился на аэропарк. Теперь он заговорил точно сам с собой.

– Все это только лишь вопрос власти. И очень редко – вопрос справедливости, – он бросил на меня острый взгляд. – Не играйте со мной в отца-покровителя, Бастэйбл. Мне совершенно не нужна ваша дружба. Благодарю покорно. Если бы вы знали… – он замолчал. – Еще по одной?

Я смотрел, как Демпси, покачиваясь, идет к бару и приносит новый стакан. Он нес его точно против своей воли.

– Мне очень жаль, – сказал я. – Только… Ну, мне кажется, многое отягощает вас. Я подумал, если бы слушатель, который сочувствует вам…

Теперь в его глазах появилось удивительное выражение.

– Сочувствует? Интересно, продолжали бы вы мне сочувствовать, если бы я действительно рассказал вам все, что у меня на сердце. У нас война, Бастэйбл.

Я слышал, как вы вчера высказывали предположения касательно того, как она началась. Я знаю, как началась война. И знаю, кто ее начал. Это был проклятый несчастный случай.

Я подавил удивленный вскрик и стал ждать, не услышу ли больше, но Демпси откинулся в плетеном кресле и закрыл глаза; его губы вздрагивали, как будто он разговаривал сам с собой.

Я принес для него еще скотч, но когда я вернулся, он уже заснул. Я оставил его спящим и подошел к Ольмейеру, к стойке бара.

Вскоре после этого появился и Гревс. Он выглядел усталым, как будто не спал с тех пор, как я его видел в последний раз.

– Дайте мне тройной джин, Ольмейер, быстро. Привет, Бастэйбл. Я бы не советовал вам сегодня ходить по городу в одиночку. Там большая суматоха. Банды малайцев и китайцев заняты тем, что режут друг другу глотки. Поджоги, насилие, смерть, куда ни посмотри.

– Неужели Оллсоп уже докопался, что…

– Еще нет, но все остальные уже знают. И он узнает очень скоро. Китайцам удалось прошлой ночью украсть малайский корабль; вероятно, убийцы несчастного Шоукросса организовали таким образом их побег. Малайцы вырезали несколько китайских семей. Теперь китайцы хотят поквитаться. Я думаю, на этот раз действительно пахнет жареным.

Я рассказал ему о связи с Дарвином и о том, что, вероятно, придет корабль. Гревс, казалось, испытал большое облегчение.

– Вы должны отправить вашего паренька в Новый Бирмингам, Ольмейер. Пусть передаст остальным: они должны как можно быстрее прийти сюда, наверх.

Ольмейер ворча поднялся, чтобы отыскать слугу.

Гревс обошел стойку бара.

– Ну что, следующий круг за счет заведения? Бастэйбл, будете пить?