– Да, милорд! Пилот готов!
– Как там Хоукмун и его банда в серебряных шлемах?
– Они преследуют остатки наших войск.
– Меня каким-то образом обманули!
– Есть много убитых. А теперь воины-варвары уничтожают пехоту. Осталась только кавалерия!
– Я не могу в это поверить! О, будь проклята моя слепота! Я чувствую себя, словно во сне!
– Я отведу вас к орнитоптеру, милорд!
– Да-да. В Лондру! Спеши! Я должен обдумать все случившееся и решить, что делать дальше.
Когда орнитоптер набирал высоту, барон Мелиадус почувствовал, что в глазах у него мелькнул серебристый отблеск. Моргнув, он посмотрел вниз. Да, зрение возвращалось к нему. Мелиадус увидел шесть сверкающих шлемов – это о них говорил ему герольд. Он увидел поле, усеянное трупами его солдат, которые, по его расчетам, должны были уничтожить силы Хоукмуна. Барон заметил остатки своей кавалерии и услышал отдаленный смех, принадлежавший его самому ненавистному врагу.
Мелиадус погрозил кулаком:
– Хоукмун! Хоукмун!
Блеснуло серебро: человек в блестящем шлеме задрал голову вверх.
– Какими бы фокусами ты ни пользовался, Хоукмун, все равно этой ночью ты погибнешь. Тебя ничто не спасет! Я знаю это! Я знаю!
Он снова посмотрел вниз, отвечая полным ненависти взглядом на смех Хоукмуна. Мелиадус поискал варваров, разгромивших его армию, но нигде их не увидел.
«Это кошмар», – подумал Мелиадус. Он не мог понять: герольд ли был подкуплен Хоукмуном или варвары оказались невидимыми для его глаз?
Мелиадус потер лицо. Наверное, виной всему – его недавняя слепота, от которой он еще не оправился… Варвары исчезли. Барон осмотрел все поле.
Но нет, нигде не оказалось ничего похожего…
– Поторопись, пилот! – приказал он, пытаясь перекричать шум крыльев.
– Мы должны как можно скорее вернуться в Лондру. Мелиадус уже начал понимать, что разгром Хоукмуна будет не таким простым делом, как он предполагал раньше. Но потом он вспомнил о Калане и машине Черного Камня. И улыбнулся.
ГЛАВА 14
ВОЗРОЖДЕНИЕ ЧЕРНОГО КАМНЯ
Сняв зеркальные шлемы, шестеро воинов смотрели вслед отступающему противнику. Их собственная победа до сих пор казалась им чудом, и они не могли думать об этом без благоговения. Убитыми они потеряли всего два десятка человек, и еще столько же получили легкие ранения.
– Да, Легион Рассвета оказалась для них полной неожиданностью, – улыбнулся граф Брасс. – Их настолько поразило его появление, что о достойном сопротивлении не могло быть и речи. Однако боюсь, что к тому времени, когда мы подойдем к стенам Лондры, они подготовятся гораздо лучше.
– Верно, – согласился Хоукмун. – Вне всяких сомнений, Мелиадус в следующий раз выставит намного больше солдат, – он дотронулся до Красного Амулета у себя на шее и взглянул на Иссельду.
– Ты отлично сражался, – произнесла она, откинув белокурые волосы. – Ты бился, как сотня воинов.
– Это потому, что амулет придает мне силу пятидесяти солдат, а твоя любовь – энергию еще стольких же, – отшутился он.
– До нашей помолвки ты мне никогда не льстил, – тихо засмеялась она.
– Наверное, это потому, что я стал тебя любить еще больше, чем прежде.
– Нам лучше разбить лагерь подальше отсюда, – вмешался д'Аверк. – Эти трупы мне не нравятся.
– Я займусь ранеными, – сказал Ноблио.
Он повернул коня туда, где сгруппировались кавалеристы Камарга. Они, спешившись, переговаривались друг с другом.
– Вы действовали отлично, ребята, – крикнул им граф Брасс. – Что скажете, а? Это было похоже на старые добрые времена, когда мы сражались в Европе! А теперь мы бьемся за спасение той же Европы!
Хоукмун хотел что-то сказать, но вдруг издал странный вопль и выронил шлем, прижав руки к голове и выкатив глаза от боли и ужаса. Он закачался в седле и, наверное, упал бы, если бы его не поддержал Оладан.
– Что такое, Дориан? – встревожился Оладан.
– Почему ты кричишь, любовь моя? – испугалась Иссельда, спешиваясь и помогая Оладану держать Хоукмуна.
Побледневшими губами Хоукмун смог только выдавить из себя сквозь стиснутые зубы:
– Эт-тот… Камень… Черный Камень… Он… он снова вгрызается в мой мозг! Его сила вернулась! – Дориан закачался и упал к ним в объятия – бледный, как смерть. Руки его безвольно повисли. Когда шлем сняли, жена и друг увидели, что Черный Камень во лбу у Хоукмуна вновь начал наливаться жизнью. К нему вернулся прежний блеск.
– Оладан, он умер? – в ужасе вскрикнула Иссельда.
– Нет, еще жив, но не могу сказать, надолго ли… Ноблио! – позвал Оладан. – Сэр Ноблио! Скорее сюда!
Ноблио поспешил к ним, поднял Хоукмуна на руки и покачал головой. Не в первый раз видел он герцога Кельнского в подобном состоянии.
– Я могу попробовать сделать лекарство, но у меня нет тех составляющих, что были тогда в замке Брасс.
Ноблио принялся за работу. Иссельда, Оладан, а потом и граф Брасс с испугом наблюдали за происходящим. Наконец Хоукмун зашевелился и открыл глаза.
– Камень… – пробормотал он. – Мне приснилось, что он снова пожирает мой мозг…
– Так и будет, если мы в ближайшее время не найдем средство его нейтрализовать, – проговорил Ноблио. – Сила его пока исчезла, но я не знаю, когда, где и как она может вернуться.
Хоукмун с огромным трудом поднялся. Он был бледен и едва стоял на ногах.
– Тогда мы должны немедленно отправиться дальше – к Лондре, пока у нас есть время. Если оно, конечно, есть…
– Да, если есть время…
ГЛАВА 15
ВРАТА ЛОНДРЫ
Шестеро всадников въехали на вершину холма во главе своей кавалерии и увидели, что войска Мелиадуса построились перед воротами Лондры и уже ждут их.
Изнемогая от страшной боли, Хоукмун нащупал амулет. Дориан знал, что только он сохранял ему жизнь, помогая бороться с силой Черного Камня. Этот камень питала энергией машина, которой управлял Калан, находившийся, как слышал Хоукмун, где-то в Лондре. А значит, чтобы добраться до Калана, Дориан должен был взять город и разбить многочисленное войско.
Обнажив Меч Рассвета, Хоукмун, не колеблясь, подал сигнал к атаке. Он знал, что медлить нельзя, ибо каждая секунда могла стоить жизни ему и его друзьям.
Камаргская конница поднялась на холм и атаковала войско, намного превосходившее ее по численности. Гранбретанцы встретили их огнеметами, и нападавшие открыли ответный огонь. Хоукмун, сочтя момент наиболее подходящим, выхватил меч.
– Легион Рассвета! Я вызываю Легион Рассвета!
А потом его череп пронзила боль, и он застонал, ощутив жар Камня во лбу.
Иссельду охватило беспокойство. Она только успела спросить:
– Что с тобой, любовь моя?
Но ответить ее любимый не смог.
Они оказались в гуще битвы. Глаза Хоукмуна остекленели: он с трудом различал силуэты вражеских солдат и не мог определить, появились ли воины Рассвета.
