носил фамилию Казаль и мог, вероятно, найти нужные слова, такие, которые подвигли бы главного человека-лошадь выйти из прострации. И Бартоломео такие слова нашел.
– Вы, может, поесть хотите, так я колбасы подам… – предложила женщина.
– Дело говоришь, Роберта, – одобрил Фабер. – Вы, поди, голодные с дороги. Из столицы ехали?
Ответить они не успели. Мальчик-лошадь лет восьми влетел как угорелый, ухватился за фартук хозяйки и что-то зашептал ей на ухо, шмыгая сопливым носом.
– Там в деревню поднимается еще одна черная машина, – передала сообщение женщина.
– А кто в этой машине, мой мальчик? – спросил Ян.
– Два господина, худые такие, – сообщил малыш, гордый своей ролью вестника.
Ян вздрогнул.
– Они у тебя что-нибудь спрашивали?
– Да, про вас спрашивали: видел таких?
– И что ты ответил?
– Я ответил – не скажу, нельзя. А они сказали – дадут денежку, если я скажу.
– И ты сказал?
– Нет. Я сказал, что ваша черная машина тут не проезжала.
Ян выругался.
– Это Фаланга. Я думал, что сбил их со следа. А эти придурки колесили наугад и заехали сюда. Нам надо спрятаться!
– Ступайте в спальню, – предложила женщина. – Я им скажу, здесь никого нет.
Ян, Бартоломео и Фабер поспешили наверх, между тем как мальчик, сияя, разжал кулачок:
– Смотри, Роберта, какие добрые: я ничего не сказал, а они все равно дали денежку!
Добрую половину спальни занимала огромная кровать с разворошенной постелью, где еще час назад лежал Фабер. Был еще платяной шкаф без одной дверцы, а у кровати – стул с соломенным сиденьем, на котором, очевидно, дежурила у мужнина одра Роберта.
Ян подошел к окошку и осторожно выглянул из-за занавески. Мимо, не остановившись, на самой малой скорости проехала машина. Через минуту она так же медленно проследовала обратно.
– Обнаружили мою машину. Теперь нас ищут, – сказал Ян. – Спрашивают, где дом Фабера, и скоро узнают. Нам надо было спрятаться в другом месте.
Переигрывать было поздно. Они услышали, как хлопнули дверцы машины, потом застучали в дверь. Все трое забрались на кровать, чтоб пол не заскрипел под ногами. Ян тряс головой, злясь на себя за то, что поставил Фабера в такое положение, да еще и Бартоломео впутал. Фабер машинально примостил себе на колени подушку и нервно ее теребил. Бартоломео старался дышать потише. Снизу до них донеслось боязливое «Здрасьте» Роберты, встречающей незваных гостей.
– Где Фабер? – рявкнул один из них, не потрудившись поздороваться.
– Нету его, – в страхе простонала женщина. – Ушел…
Тут она вскрикнула, и Фабер непроизвольно сжал кулаки. Ему невмоготу было от одной мысли, что кто- то плохо обошелся с его Робертой.
– Он там, наверху! Ступай приведи! – заорал мужчина.
– Наверху? Да что вы, нет его там! – воскликнула Роберта, и это прозвучало так фальшиво, что в других обстоятельствах невозможно было бы удержаться от смеха. Женщины-лошади умели врать не лучше, чем их дети.
– Кому сказано, ступай приведи!
– Он больной лежит… – опровергла она свое же утверждение.
Бедная женщина не знала, как еще оградить мужа, и от сознания своего бессилия заплакала. Горько всхлипывая, она взошла по лестнице.
– Они велят, чтоб ты к ним вышел, – выговорила она, опустившись на колени перед Фабером и сжимая его руки в своих.
– Они вооружены? – шепотом спросил Ян.
Женщина кивнула. Да, вооружены. У Яна опустились руки. Попасться вместе с Фабером и сыном Казаля было непростительной оплошностью. Фаланга не замедлит сделать вывод об активизации подполья. И в любом случае их арестуют, а там уж найдут способы заставить говорить.
И тут Фабер с высоты своего огромного роста нагнулся к уху жены.
– Где они? – прошептал он.
Роберта сперва не поняла, о чем спрашивает муж, и смотрела на него, недоуменно округлив глаза.
– Вон там? – настаивал Фабер. – Там? Или там? – Он тыкал пальцем в разные участки пола.
– Вон там, – сказала Роберта. – Возле стола. Обое там. Если не отошли…
Фабер медленно поднялся и совершил странный маневр: встал на кровати во весь рост. Он уперся головой в потолок и вынужден был пригнуться.
