Цитадели было сосредоточено слишком много враждебной магии.
Мой обморок – результат открытия порталов, а не схватки с драконом. Уверен. Думаю, еще один открытый портал будет стоить мне жизни.
– Мы держимся?
– Да, милорд. – Доктор Отто посмотрел в сторону. – Пока держимся.
– Идите, – сказал я. – Помогите раненым.
– А вы?
– Со мной все будет нормально, – сказал я. – Медсестра проследит.
– Кто? – не поняла Илейн.
– Ты, – сказал я. – Ты ведь проследишь, чтобы со мной все было нормально?
– Да, милорд, – сказала она. – Прослежу.
– Ты знаешь, зачем они запустили дракона в подземелья? Они ведь должны были хотя бы догадываться, что там от войны прячутся мирные люди.
– Они не догадывались, – сказал я. – Они знали.
– Тогда почему?
– Дракон мог зайти к нам в тыл. И почти зашел, если бы его не завалило в подвалах.
– А люди?
– Для Бортиса они не люди. И я не человек.
– Не ври. Я наблюдала за тобой долгое время, видела твои реакции. На победы, на поражения, на смерти. У тебя есть не только слуги, но и друзья. Хотя и странные на первый взгляд. Твои подданные готовы отдать за тебя жизнь. Ты – человек, – сказала Илейн. – Что бы о тебе ни говорили, но я знаю, что ты – человек. Поверь мне, Кевин, лучше умереть человеком, чем жить Темным Лордом.
– Красивые слова, – сказал я. – Ты уговариваешь меня умереть?
– Нет, – сказала она. – Я лишь высказываю свою точку зрения.
– Я учту твою точку зрения, когда придет время решать, – сказал я.
– Решать что?
– Просто решать.
– Ты так и не ответил, почему ты меня тогда спас.
– Угадай с трех раз.
Битва закончилась, и через полчаса ко мне пришли с докладом. Вообще-то я думал, что первым придет граф, но это оказался Ланс.
– Мы выстояли, милорд, – сообщил он. От усталости, а может быть, и от ран его шатало, но он отказался от моего предложения сесть. Наверное, боялся, что сил встать у него уже не будет.
– Потери? – спроси я.
– Большие, – коротко ответил Ланс. – Хан орков мертв. Палыч ранен, тяжело, но не смертельно. Думаю, выживет. Кстати, теперь он – новый Хан. А может быть, старый. Я так до конца и не понял. С Хэмфри хуже. Он получил три стрелы в грудь.
– Хэмфри?
Эльф, быстрый, как ветер, способный увернуться от арбалетного болта? Три стрелы в грудь? Сколько человек его держало в этот момент?
– Да, – сказал Ланс, делая шаг кровати и положив рядом со мной содержимое левой руки. – Вот эти стрелы.
Почему он принес их мне? Стрелы как стрелы, вполне обычные. Он же знает, что я не лучник и ничего в этом не понимаю.
– Оперение, милорд, – сказал Ланс. – Посмотрите на оперение.
– Ты же знаешь, для меня все стрелы одинаковы, – сказал я. – Что именно не так с их оперением?
– Это эльфийские стрелы, милорд.
Вечером я нашел-таки в себе силы встать. Но тащиться на башню сил не было. Впрочем, как и желания. Я приказал подготовить все необходимое в библиотеке и позволил проводить меня туда.
В комнате все было готово для сеанса связи. Кресло, сигареты, пепельница, вино. И зеркало.
Я придвинул кресло-качалку к зеркалу почти вплотную, уютно в нем развалился, закурил сигарету и направил в сторону зеркала Браслет.
– Эдвина, – потребовал я.
На свое отражение я старался не смотреть. Лицо без бровей и волос, покрытое шрамами от ожогов. Такие шрамы бывают у обычных людей по прошествии нескольких лет после того, как они выбрались из объятого пламенем дома. Наверное, это все, что ослабевший Браслет в состоянии для меня сделать. Он сохранил мне жизнь, а это уже немало.
Зеркало – не самое надежное средство коммуникации, но иногда другого просто нет. Никто не видел Владыку эльфов иначе, нежели отражением в зеркале. Кроме самих эльфов, разумеется.
