мира в другой или зависит только от использования Браслета, но голова просто раскалывалась. Всякая вещь и всякое действие имеют свою цену.
Неужели ее платили мои предки? Но во имя чего?
Может, я и поторопился и совершил ошибку, поддавшись на уговоры графа и давление обстоятельств, и мне не стоило возвращаться к корням. Может быть, следовало уплыть на корабле в Америку и начать там новую жизнь, а Хранители, убедившись, что я не страдаю амбициями своих предков и не представляю угрозы для мироздания, оставили бы меня в покое.
Сомнительно.
Эти парни не знали жалости и сострадания и все равно прирезали бы меня каким-нибудь из своих пронумерованных клинков, просто для пущего спокойствия.
Граф вот-вот должен был вернуться из разведывательной вылазки. Палыч преспокойно дрых в пещере.
Железные нервы у этого орка. Вернувшись домой, он мог бы скинуть свою маскировку, позволяющую ему выдавать себя за землянина, но он этого почему-то делать не стал. То ли привык к своему облику за столько лет, то ли хотел, чтобы я мог видеть рядом хотя бы одно привычное лицо. Если так, то он самый сентиментальный орк из всех, кого я знаю. А знаю я пока только его.
Есть предположение, что скоро я познакомлюсь со всеми остальными.
Хлопанье крыльев, темная тень, спускающаяся с темного неба, и рядом со мной встал граф.
– Вам стоило бы хоть немного отдохнуть, милорд, – укоризненно произнес он. – А вы так и сидите на этом камне с того момента, как я вас здесь оставил.
– Сижу, – подтвердил я. – Какие новости?
– Там около пятисот человек… – начал он.
– Подождите минутку, – попросил я. – Палыч!
Богатырский храп орка мгновенно стих, и заспанная физиономия моего сэнсэя показалась из пещеры.
– Будем советоваться, – сказал я. – Продолжайте, граф.
– Там около пятисот человек, – повторил граф. – В основном наемники, но есть несколько кадровых военных. Ждут вас.
– А что так мало? – спросил я.
– С ними Горлогар, Хранитель Второго меча.
– Кто его герой? – поинтересовался Палыч.
– Некто Свен, варвар с островов.
– Почему не Делвин и Эрик? – спросил я.
– Делвин с Эриком ушли сразу после гибели вашего отца, – сказал граф. – Нельзя сказать, что я обладаю достаточной информацией, однако у Хранителей существует строгая очередность по поводу того, кто из них и когда должен вступить в игру.
– Все равно пятьсот человек – это мало, – сказал я. – После той бойни, которую они устроили на Земле, я ожидал, что здесь будет целая армия.
– Возможно, они недооценивают исходящую от вас опасность, – сказал граф. – Они не думают, что вы сможете вступить в полную силу так быстро.
– Они правы, – сказал я. – Я до сих пор не понимаю механизма действия этого Браслета.
– Придется всех убить, – сказал Палыч, словно и не слышал того, что я сейчас сказал.
– Какие проблемы? – сказал я. – Всего пять сотен солдат, маг и парнишка с мечом. Свяжитесь с орками. которые укрываются в горах, думаю, что пятьсот человек не составят для них никакого труда. Орки убьют наемников, граф прикончит мага, а я зарежу Свена.
Воцарилось молчание, которое нарушил невеселый голос Палыча:
– Боюсь, что все немного сложнее, Костя.
– Вот как?
– Орки – наши старые союзники, и в их верности нет никаких сомнений, – сказал граф. – Я не хочу говорить о них ничего плохого, однако они несколько своеобразны. Для них превыше всего личная сила, и присягают на верность они только сильным. А силу надо доказывать и демонстрировать. Точнее, сначала демонстрировать, а потом доказывать. И если сейчас вы обратитесь к ним за помощью, они сочтут это проявлением слабости, и из-за этого может возникнуть проблема.
– Это так? – спросил я у Палыча.
– Да, Костя, – сказал он, – Ты должен доказать им, что достоин того, чтобы они присягнули тебе на верность. Так что проблему с солдатами и Хранителем придется решать без их участия.
– Насколько я понимаю, эту проблему придется решать мне одному?
– С нашей помощью.
– Вы оба хотите, чтобы я убил пятьсот человек, одного из семи самых могущественных ваших магов и носителя клинка одним махом? Я не могу этого сделать.
– Браслет может.
– Во-первых, я не умею им пользоваться. А во-вторых, я говорю не о том, что я не могу убивать, а о
