часть даже не изъявляет такого желания. Эльфы живут в окружении себе подобных, и когда у них возникают… э… подобные вопросы, они находят ответы среди своих. Однако обстоятельства сложились таким образом, и отчасти это наша вина, что мы даже не подумали о подобной возможности, и… В общем, в твоем окружении не было других эльфов, кроме нас с Мигелем, не было ни одного твоего ровесника или ровесницы…
Как долго мой учитель собирается ходить вокруг да около? Почему бы сразу не задать вопрос, интересующий его больше всего?
– Спрошу в лоб, – сказал вдруг Исидро, словно прочитав мои мысли. – Как ты относишься к этой девушке?
– Отвечу в лоб, – сказал я. – Я ее люблю.
– Но она ведь… Она твоя первая, да?
– А разве это важно?
– Думаю, да. – Исидро снова потер лицо. – Видишь ли, первая любовь… она очень романтична, чувственна, но слепа. Тебе просто элементарно не с чем ее сравнивать. И в большинстве случаев первая любовь проходит.
– Тогда о чем вы беспокоитесь? – спросил я. – Пусть оно идет, как идет, а время расставит все по своим местам.
– Я не сомневаюсь, что Карин – очень достойная девушка, – сказал Исидро. Мигель кивнул, соглашаясь. Интересно, что они скажут, когда наведут справки о ее прошлом? – Но… ты ведь не человек. Ты эльф. И ты никогда не видел эльфийских женщин, кроме как на картинках. Ты не должен слишком приближать Карин к себе и тем более брать ее с собой на эльфийские острова. В первую очередь для ее же блага.
– Я – король, – сказал я. – И могу делать все, что захочу.
– Не совсем так, но я сейчас говорю отнюдь не о политической стороне данного вопроса, – сказал Исидро. По-моему, он тоже немного покраснел. Маги не каждый день обсуждают вопросы полового воспитания со своими учениками. А может быть, вообще их не обсуждают. Если бы я не был королем, такой проблемы вообще могло бы не быть. – Сравнивать эльфийских и человеческих женщин просто некорректно. Это все равно что сравнивать благородное вино пятидесятилетней выдержки и пиво, которое подают в портовой таверне.
Пиво – напиток плебса?
– Я люблю пиво, – сказал я.
– Это бесполезно, – заметил дон Диего. – Он влюблен, Исидро, а 'любовь глуха к доводам разума. И ты слишком на него давишь.
– Я лишь стараюсь уберечь его от ошибки. Он может причинить лишнюю боль и себе и ей.
– Эта боль обогатит его жизненным опытом, – сказал дон Диего.
Получается, они оба исходят из мысли, что я брошу Карин, как только окажусь на Зеленых Островах и увижу живую эльфийку?
– Вы оба говорите не о том, – вмешался в беседу Мигель. – Как будто вы забыли, что он – король, и любая женщина рядом с ним будет рассматриваться на островах как потенциальная королева. А она – человек. И не просто человек, а человек низкого происхождения. Такой союз не может принести ничего, кроме неприятностей.
– По-моему, вы немного забегаете вперед, – сказал я.
– Ничего подобного. Ты – король и должен думать обо всех возможных последствиях любого своего поступка.
– Значит, все проблемы заключаются в том, что я – король? – уточнил я. – Последние двадцать лет дядя Озрик неплохо справляется со своей работой. Может быть, мне стоит отречься в его пользу?
– Эльф не может отречься, и ты это знаешь, – сказал Мигель. – Повелитель Молний покоряется лишь одному, и отказаться от него еще никому не удавалось.
– А кто-то пробовал?
– Очень давно. И безрезультатно.
– У людей система наследования престола устроена гораздо удобнее, – заметил я. – Да и у всех других народов тоже. Одна эльфийская корона снимается только вместе с головой носящего.
– Это – данность, которую ты не в силах изменить.
Чертов Оберон. Если бы он вел себя более осмотрительно, то прожил бы еще несколько веков, не свалил бы все проблемы на несчастную голову своего сына, и жизнь моя двинулась бы в совсем ином направлении. Что сделано, то сделано, как говорит дон Диего. Это данность, говорит Мигель.
Пошли они все к черту, говорю я.
– Впереди Вестланд ждет грандиозная война, – сказал я. – Может быть, стоит поговорить о ней и о возможном участии островов в грядущих боях, а не задаваться вопросами матримониального свойства? Тем более что здесь вы меня ни в чем не сможете убедить, равно как и я вас. Возможно, вы правы, и я сейчас совершаю ошибку, но это – моя ошибка, и вы к ней не имеете никакого отношения. А может быть, это и не ошибка вовсе.
– И ты уверен, что хочешь обсуждать серьезные вопросы в присутствии своей женщины? – спросил Мигель.
– Вполне. Она имеет право знать все.
– Она пролила за тебя свою кровь, но и ты спас ей жизнь, – сказал Мигель. – Ты ничего ей не должен.
– Я продолжаю настаивать.
