— Эх, держите меня семеро! — вскричал Теоден, соскочил с трона и пустился в пляс.
— Тьфу, блин!
Саруман плюнул на палантир, и попавшая на магический шар слюна мгновенно испарилась. Смотреть, как Теоден требует себе шашку, сводя на нет многомесячные усилия Гримы, было Саруману почти физически больно.
Поскольку подданные Теодена не подвергались психологической обработке Златоуста, а только выполняли приказ Теодена, свои мечи они просто спрятали подальше, и сейчас воины снова вытащили оружие из недавно оборудованных тайников. Тронный зал Эдораса блистал и звенел оружием.
— Снова я тебя недооценил, Гэндальф, — пробормотал Саруман.
Он жил в своей башне один и за последние века успел обзавестись дурной привычкой разговаривать сам с собой.
— Ну ничего, — продолжал бормотать Саруман. — Мы еще посмотрим, кто кого. Посмотрим, как вы, ребята, с орками справитесь. Будет, будет праздник и на нашей улице.
А из леса уже выходили одетые в пятнистую камуфляжную форму активисты Гринписа.
Глава 11
А знаете ли вы, что фраза «чтоб я сдох» на языке зомби на самом деле означает «чтоб я так жил»?
Через час после возвращения Теодена в ряды воинов, ликвидации свободной от насилия зоны и церемониального выдворения Гримы Златоуста за пределы Эдораса в пиршественной зале дворца состоялся военный совет.
— Орки будут здесь уже к вечеру, — сказал Леголас.
— Фигово, — сказал Теоден. — У меня половина армии на патрулировании.
— На патрулировании? — удивился Гэндальф. — Когда ж ты успел их туда отправить, пацифист?
— Говоря по правде, они просто ушли, — сказала Эовин. — Эомер, сын Эомунда, увел с собой всех, кто не пожелал расстаться с мечом.
— И ушла всего половина? — удивился Гимли.
— Вернемся к нашим оркам, — торопливо сказал Теоден. — Я предлагаю отступить к Хельмовой Пади и дать бой там.
— А чем эта Падь принципиально лучше Эдораса? — спросил Гимли.
— Она каменная, — сказал Теоден. — Очень удачно расположена со стратегической точки зрения, и тамошний замок еще ни разу не поддавался силе.
— Может, раньше просто силы ни у кого не было? — предположил Гимли.
— Стены высокие? — спросил Леголас.
— Высокие, — заверил его Теоден. — Только идти надо прямо сейчас.
— Не нравится мне эта идея, — сказал Гэндальф. — Чтобы я, великий маг и волшебник, драпал от каких-то орков, пусть их даже почти десять тысяч?
— Мне тоже драпать не пристало, — сказал Арагорн. — Это может плохо отразиться на моем будущем имидже правителя Гондора. Но, похоже, выхода нет. Защищать деревянный город весьма проблематично. Одна спичка, и все мы превратимся в шашлык.
— Тогда давайте дадим им бой в поле, — предложил Джек.
— Очень свежая мысль, — одобрил Гэндальф. — Как говорится, лучший способ защиты — это нападение.
— Это будет очень интересное нападение, — сказал Теоден. — Учитывая, сколько там орков и сколько мы можем выставить всадников.
— А сколько мы можем выставить всадников? — спросил Арагорн.
— Здесь, в Эдорасе, около двух тысяч воинов, — сказал Теоден. — Без людей Эомера…
— Порядок бьет число, — сказал Джек. — Если пехота плохо организована, у нее нет никаких шансов против кавалерии.
— Я бы не сказал, что орки плохо организованы, — заметил Теоден.
— Значит, надо их дезорганизовать, — сказал Джек.
— Даже дезорганизованные, они превосходят нас числом в соотношении пять к одному, — сказал Гэндальф.
— Две тысячи воинов против десяти… — задумчиво сказал Гимли. — Это ж верная смерть. Так чего мы ждем?
Конечно, орки не читали Толкина и не видели фильм Питера Джексона.
Поэтому они не знали, что решающее сражение, которому Толкин посвятил три страницы, а Питер Джексон — около полутора часов экранного времени, должно было состояться в Хельмовой Пади.
Они двигались походным маршем на Эдорас, когда на холме перед ними возникла фигура одинокого всадника.
