эстетично обставленных джентльменских поединках или в ходе тупой беспорядочной пальбы во все стороны? Если вы спросите меня, то я голосую за пальбу — она здорово сэкономит время. Я, знаете ли, тороплюсь. Вселенная в опасности и все такое.
— Да, нам говорили, — согласился Винчестер. — И мы решили, что на вселенную нам плевать.
— Мне в общем-то тоже, — сказал Реджи. — Но в данный момент я работаю. А у меня есть очень нехорошая черта — если я взялся за дело, то обычно довожу его до конца.
— Если только не умираешь в процессе, — сказал Джереми.
— Со мной такого еще никогда не случалось.
— Не хочу показаться банальным, но должен заметить, что хватит и одного раза, — сказал Джереми.
— Ты прав, это банально, — сказал Реджи. — Перед перестрелкой надо сказать что-то стильное, а не повторять мысли, протухшие в позапрошлом веке.
— Давай уважим паренька, — сказала Джейн. — Это же его последнее желание, Винчестер.
— Мне ничего стильного в голову не приходит, — признался Джереми.
— Из-за таких типов, как ты, о нас может сложиться превратное мнение, — пожаловался Реджи. — Ну кто-нибудь что-нибудь скажет?
— Если тебя так приперло, можешь сказать сам, — заметила Джейн. — Это ведь твои похороны.
— Некоторые считают, что стрелять в женщин некрасиво, — заявил Реджи. — Я же всегда выступал за равенство полов.
Он швырнул свой саквояж в лицо Винчестеру, одновременно отпрыгивая влево и выхватывая свои револьверы.
Шесть стволов (исключая револьверы Винчестера, у которого сбился прицел) рявкнули хорошо спевшимся хором, но ни одна пуля не достигла цели. Реджинальд был слишком быстр.
И очень прыгуч.
Ему удалось добраться до окна. Выбив левым револьвером стекло, Реджи вылетел на улицу, перекатился по земле и прислонился спиной к стене трактира. Пролетая сквозь окно, ему удалось оценить толщину этой стены — прострелить ее насквозь из револьвера было невозможно, а применение в междоусобных разборках другого оружия считалось неэтичным.
Оставшиеся внутри стрелки не спешили выпрыгивать вслед за Реджи и немедленно продолжать перестрелку. Макаров покинул трактир через дверь и пытался зайти к Реджи с тыла. Джереми постучал револьвером по подоконнику.
— Ремингтон? — позвал он.
— Слушаю тебя, Винчестер.
— Будь хорошим мальчиком, скажи, ты справа или слева от окна?
— Я везде, — сказал Реджи.
— Хорошо прыгаешь. Как мячик.
— Спасибо. Я тренировался.
— Профессионал знает, когда он проиграл схватку. Ты не хочешь пустить себе пулю в лоб и избавить всех присутствующих от лишнего беспокойства?
— Я над этим подумаю, — пообещал Реджи.
Макаров уже добрался до угла.
— Винчестер, вы наверняка уже разработали гениальный план, как обойти меня с тыла, — сказал Реджи. — И пока ты заговариваешь мне зубы, кто-то собирается пристрелить меня из-за угла. Не советую.
— Почему так?
— Просто поверь мне на слово.
— Знаешь, в чем твоя проблема, Ремингтон?
— Я слишком много разговариваю, да?
— Точно.
— У всех свои недостатки.
Стрелки любят ночь. Они специально одеваются во все черное, чтобы раствориться в темноте ночи. Но дуло револьвера Макарова предательски отразило лунный свет, и этого оказалось достаточно, чтобы внимательно наблюдавший за подходами Реджи всадил коллеге пулю в грудь.
— Кто из вас умер? — поинтересовался Джереми.
— Угадай, — сказал Реджи.
— Совесть не мучает?
— Как говорил Рембо, это вы пролили первую кровь.
— Ты разве ранен?
— Я имел в виду, что вы первыми начали в меня стрелять.
— Беседовать с тобой — одно удовольствие, — сказал Винчестер. — Но мы произнесли слишком много слов и выпустили слишком мало пуль.
— Так сделайте что-нибудь по этому поводу, — сказал Реджи.
Массивная фигура вылетела в окно, но Реджи не стал стрелять в трактирщика.
Поскольку тот никогда не был человеком действия, он не успел сгруппироваться при падении и здорово ушиб спину и правый локоть.
— Если можешь ползать — уползай, — посоветовал ему Реджи. — А то они тебя не только в окно выкинут.
— Один полез на крышу, — предупредил трактирщик.
Реджи махнул револьвером, приказывая трактирщику убираться. Попутный ущерб при междоусобных перестрелках служителей револьвера неписаными правилами ордена не приветствовался. Винчестер и компания поступили неэтично, втянув парня в эту разборку, и Реджи не хотел им уподобляться.
Вальтер снял черную рубашку и надел грязный фартук. Предполагалось, что введенный в заблуждение словами трактирщика Реджи будет смотреть вверх, когда Вальтер совершит свой перелет через подоконник, и он очень удивился, еще в полете получив две пули в живот и одну в голову.
— Никакой фантазии, — пробормотал Реджи.
Поскольку позиция у окна себя исчерпала, Реджи начал смещаться в сторону двери. Вряд ли оставшиеся внутри трактира стрелки ожидают от своего коллеги столь нестандартного решения. Стоило ли выпрыгивать в окно для того, чтобы возвращаться в зал через дверь? Гораздо разумнее было бы притаиться на улице и отстреливать противников по одному, тем более что начало положено…
Но его все-таки ждали.
— Ты вытащил Джека из трактира, избавил его от перестрелки, — сказал Мэнни. — Почему же не хочешь помочь Реджинальду?
— Потому что ему не нужна моя помощь, — сказал Горлогориус. — Я видел его глаза. У его врагов нет шансов.
— А что тебе сказали глаза Джека, если ты бросился его выручать?
— Я просто не хотел, чтобы Гарри зацепила шальная пуля. Это называется корпоративной солидарностью.
— Это называется «лепить горбатого», — сказал Мэнни. — Смит-Вессон не стал бы стрелять в своих. Тем более в женщину. Он для этого чересчур положительный.
— Допустим.
— Но что ты будешь делать, если Реджинальда сейчас убьют?
— Его не убьют.
— Фил сказал, что он не доживет до конца истории.
— Это еще не конец.
— Иногда твой оптимизм граничит с тупостью.
— Ставлю десятку, что Реджинальд там всех положит.
— Я не собираюсь ставить против него, — сказал Мэнни. — Это нелепо.
— Просто в тебе отсутствует спортивный дух.
