занимается его пионер.
— Понимаешь, Миша, неплохой ученик у меня появился, — сказал садовник. — Старательный, смекалистый, расспрашивает обо всём. И очень прививками интересуется…
— Прививками? — удивился Миша. — Но Вова Горелов давно ими занимается. О нём даже в журнале писали…
— Значит, добавочно тренируется.
— Но у него рука болит, как же он прививки делает?
— Нет, руки вполне здоровые. И работает мальчишка усердно. Только уж очень торопится — всё ему поскорее надо…
Вожатый задумался. Он уж давно присматривался к Вове Горелову. Мальчишка сторонился товарищей, не любил рассказывать им о своих опытах, отмолчался почему-то на костре и вот уж какой день ходит с забинтованной рукой. Что-то тут неладно…
— Давайте так, Прохор Иванович, — помолчав, попросил Миша. — Пусть Вова тренируется у вас. И подольше. Это ему только на пользу пойдёт.
В этот же день, встретив Вовку, вожатый вновь заметил у него на руке повязку.
— Как рука, Вова?
— Подживает… Скоро могу прививки делать.
— Ты не торопись, поправляйся как следует, — сказал вожатый. — Ребята подождут.
Вовка с недоумением пожал плечами. Чего это он — то подгонял, а теперь говорит «не торопись». Может, гореловские прививки никому больше не интересны?
А жизнь в лагере шла своим чередом. Пионеры совершали походы в горы, в лес, ходили на экскурсии в соседний колхоз, на птицефабрику, понемногу работали на опытном участке, готовились к лагерным спортивным соревнованиям.
И Вовка не мог отстать от ребят ни на шаг. Они всюду разыскивали его, не давали уединяться. Особенно опекал Вовку вожатый звена Шурка Нефёдов. Он таскал его с собой то на опытный участок, где оренбуржец Серёжа показывал, как надо закладывать лунки-чаши, то на колхозные пруды, где Варя из Краснодарского края учила ребят доставать водяные растения и кормить ими уток.
Пытливый, неусидчивый Шурка близко сходился со многими юннатами, обменивался с ними адресами, дотошно выспрашивал про их опыты.
— Интересно же, Вовка. Ты запоминай, записывай. Будет дома чего рассказать, — убеждал он приятеля.
Тому нечего было возразить — это и в самом деле было интересно и поучительно.
И Вовка записывал, расспрашивал, обменивался адресами.
Частенько Шурка знакомил его с кем-нибудь из юных опытников.
— Это Вова Горелов… из перегудовской школы. Слыхали про такого?
Ребята улыбались, пожимали Вовке руку и говорили, что очень рады познакомиться. Они без утайки рассказывали о своих делах, делились советами и даже сортовыми семенами. Девочка из Подмосковья подарила Шурке с Вовкой по початку своей знаменитой кукурузы, другая девочка — цветоводка — семена выведенных ею астр и гладиолусов, юннат из Витебской области отсыпал из мешочка по горстке крупнозернистой гречихи.
— Больше не могу, другим не хватит, — пояснил он. — Мы ведь сами с горстки начинали.
— Ого!.. — радовался Шурка. — А мы не с пустыми руками домой вернёмся. Ты береги семена-то, не потеряй. — И он принимался мечтать, как дома расскажет киреевским ребятам о своих новых друзьях, передаст семена, повторит опыты и заведёт переписку со многими юннатами. — Я и с тобой буду переписываться, — заявил Шурка. — Только обязательно отвечай.
— Это само собой… — отводя глаза в сторону, буркнул Вовка. Ему стало по-настоящему завидно и захотелось вот так же, как и Шурка, крепко подружиться с юннатами из лагеря, а потом приехать домой и порадовать перегудовских ребят новостями.
«А как же я могу?» — спохватился Вовка. Никто из ребят в Перегудове его не ждёт. Все считают, что он отдыхает у дедушки на Волге.
И зачем он только согласился поехать в лагерь по чужой путёвке? Согласился? А разве его кто уговаривал, понуждал? Он же сам захотел этого, сам умолял отца, сам «жал из него масло»…
До чего, оказывается, трудно ходить в обманщиках, жить под чужим именем! Что из того, если через день-другой Вовка сумеет показать ребятам, как делать прививки. А вдруг они спросят его ещё о чём- нибудь?..
Вовке стало до того не по себе, что он даже отказался пойти с Шуркой играть в футбол.
Через два дня Вовка снял повязку с руки, но, к его удивлению, никто почему-то не напоминал ему о прививках.
«Новичков много приехало… теперь не до меня», — успокоил себя Вовка и решил, что теперь до конца смены доживет без особых осложнений.
Прошло почти две недели, как он приехал в лагерь. Вовка загорел, поправился, упоённо играл в футбол, в заплыве на сто метров сумел взять первое место и теперь готовился к состязаниям с морским отрядом.
Он даже отослал отцу с матерью письмо, в котором впёрвые за все эти дни подробно описал и красоты южной природы, и свои успехи по плаванию, а также сообщил, как он поправился.
6
В воскресенье состоялись соревнования по плаванию. День был жаркий, душный, на горизонте подозрительно синели тучи.
Пионеры собрались на территории морского лагеря, у водного стадиона. Сотни белых панам, голубых рубашек и красных галстуков расцветили песчаный берег.
Вовка защищал честь пятого отряда. Подтянутый, смугло-смоляной от загара, в чёрных плавках и розовой купальной шапочке, он поднялся на старт, по сигналу судьи ринулся в воду и проворно заработал руками и ногами.
В этом стометровом заплыве Вовка решил не подкачать — пусть знают все ребята в лагере, что он тоже кое-что значит.
Вскоре Вовка на две головы опередил своих противников.
Болельщики из пятого отряда повскакали с мест и принялись поддерживать его восторженными возгласами.
Особенно старался Шурка Нефёдов.
— Жми, Вовка! — кричал он, размахивая руками. — Покажи класс, Горелов!
— Это какой Горелов? Откуда? — спросила у Шурки незнакомая девочка.
— А ты что, не знаешь? — удивился Шурка. — Из перегудовской школы, известный опытник.
— Из перегудовской! — Девочка вдруг сорвалась с места и, перепрыгивая через сидящих на песке пионеров, побежала к самому морю.
— Вовка, давай! — закричала она тонким голосом. — Жми, Ерошин-Взъерошин! Покажи им!
Вовка на какое-то мгновение повернул на голос голову, и этого было достаточно, чтобы пловец справа догнал его.
— Пожалуйста, без кличек. У него фамилия есть, — сердито заметила девочке шоколадная вожатая.
— Так это ж не кличка, — начала было девочка, но тут произошло неожиданное: мальчишка, догнавший Вовку, сделал сильный рывок и первым подошёл к финишу. Болельщики из его отряда шумно зааплодировали.
Вовка поднялся на помост вторым, оделся и, не глядя на судей, с мрачным видом сошёл на берег.
И тут он вновь услышал тонкий голосок:
